– Я ещё мечтала о прудике. Знаешь, маленький совсем, для души. И вокруг – цветы.
– Сделаем, Маш, сделаем, о чём речь!
Две фигуры, укрывшись в тени яблонь от июньского солнца, неторопливо беседуют. Женщине чуть за тридцать, на ней лёгкое красное платье в белый горошек и соломенная шляпа, прячущая каштановые волосы. Лицо её мило и приветливо, голос красив и даже кажется наивным, но стоит ей окончить реплику, и губы сами собой сжимаются в полоску, глаза внимательно оценивают реакцию собеседника. Однако мужчина, занятый её образом, не замечает этих движений. Он выглядит немного старше (хотя в действительности между ними восемь лет), чёрные волосы зачёсаны назад, румяное лицо дышит здоровьем и желанием жить. На нём светлая рубашка с короткими рукавами и серые строгие брюки, выглядящие неуместными посреди сада; на руке – дорогие часы, которые он то и дело поправляет.
Мальчику, тайком наблюдавшему за ними из окна светло-зелёного летнего дома, они виделись совсем иначе: двумя птицами, обсуждающими устройство гнезда. Женщиной в красном платье была его мама, а мужчиной – дядя Вова, появлявшийся у них теперь постоянно. Родители Дениса (так звали мальчика) развелись, когда ему было пять лет. Общение с мамой не ладилось, и вина за это возлагалась всецело на Дениса и его характер. Это лишь усиливало начавшее расти ещё до развода неясное чувство внутреннего сопротивления родителям. Ребёнок малых лет не всегда осознаёт в полной мере, насколько он важен, нужен, желанен, любим, но он сразу почувствует, когда его воспринимают обузой, даже если это случится всего на минуту. В случае Дениса речь шла не о минутах, но о годах.