– И зачем тебе нужна была та запись?
– Хотела знать, как он погиб, – с вызовом сказала я. – Узнать, кто его убил. Это ведь никому не интересно, кроме меня! Всем плевать!
В моём тоне отчетливо сквозило обвинение, но я ничего не могла, да и не хотела менять.
– Сама додумалась пробраться в офис?
А вот это был уже опасный вопрос. И во взгляде Фаррелла явно читалось, что он знает ответ.
Но я рискнула:
– Сама.
– Врёшь.
В его голосе не было ни злости, ни угрозы. Просто констатация факта. Фаррелл поднес чашку кофе к губам, сделал глоток, неторопливо поставил обратно на блюдце и только после этого продолжил:
– Ты останешься здесь. И очень советую вспомнить, – это слово он выделил особо, давая понять, что мне не удалось его обмануть, – кто тебя послал в офис. Кто подсказал тебе эту идею.
– Иначе что? – спросила я, не отводя глаз.
Он усмехнулся.
– Иначе я тебя не отпущу.
– Вообще-то я работаю, – парировала я. И зачем-то добавила: – В кафе. Официанткой. И сегодня вечером как раз моя смена!
– Уже не работаешь. С утра уволилась по собственному желанию.
Что?!
Бессильная ярость клокотала внутри. Да, на мне нет наручников, я не связана, меня не пытают в застенках. Наоборот, по сравнению с теми жалкими комнатушками, в которых жили мы с Крисом, новая спальня выглядела просто хоромами.
Кормят до отвала, пусть и не регулярно, да и обращаются сносно. И всё равно я здесь пленница. Заложница.
Я не смогла доказать, что Фаррелл виноват в гибели брата, и сама попалась в капкан. Это злило, доводило до бешенства, до желания рвать и крушить. И похрен, что будет дальше.
– У тебя есть парень? – спросил вдруг Фаррелл.
Я поперхнулась. Что, черт возьми? Ему-то какое дело!
Но тут же поняла: он спрашивает не потому, что заинтересовался моими прекрасными глазами или длинным ногами. Выясняет, будет ли меня кто-то искать. Знает, что родственников нет… Остается парень.
Я и глазом не моргнула:
– Есть!
– И кто же он? – продолжал Фаррелл.
А я откуда знаю? Я вообще его только что выдумала. Но отступать уж точно не собиралась.
– Он… Он состоит в банде! И он будет меня искать, ясно? У нас все серьезно!
– Понятно, – ровно проговорил Фаррелл. – Парня нет.
Вот гад!
Еще пару минут назад я думала, что дошла до высшей точки ненависти, на какую только способна. А теперь стало ясно – могу больше. Если бы взглядом можно было испепелить, на том конце стола уже появилась бы кучка пепла.