– Пять минут, – повторил Руссков, и вышел в коридор, за дверью послышались тихие шаги. Олег так и стоял столбом и чувствовал на себе Ларискин взгляд. Та смотрела на него, и дышала еле слышно.
– Олег, где Митька? Я ничего не помню, потеряла сознание от боли, очнулась здесь… Мне ничего не говорят… Где он?
«Она не знает» – Олег собрался с силами и шагнул в бездну. Но пол не провалился, не рухнула земная твердь. Он оказался возле кровати, сел на белый стул у кровати, сжал кулаки.
Лариска лежала на спине до подбородка укрытая толстым одеялом. Забинтованные до локтей руки лежали как неживые, лицо тоже в повязках, видны одни глаза и неестественно распухшие губы. Взгляд рассеянный, зрачки расширены. Лариска, глядела, не моргая, и Олегу стало не по себе. «Я должен сказать ей» – он не мог пересилить себя, заставить произнести хоть слово. Я время летело, минуты таяли, он понимал это, но сделать с собой ничего не мог.
– Собаки, Олег, из соседнего подъезда, две здоровенные псины, ты знаешь их. Хельма запросилась на улицу, я повела ее, на поводке, как ты велел. Митька увязался с нами. Мы пошли к оврагу…
Да, к оврагу. Недалеко от их дома есть пригодное для выгула собак местечко, территория бывшей промзоны. Там есть, где побегать псам, там встречаются все собачники, их питомцы давно знакомы друг с другом, собачьи драки если и случаются, то редко.
Олег кивнул, точно Лариска могла видеть это в полумраке. Та облизнула губы, и тихо проговорила:
– А у подъезда уже гулял этот… жирный, Дима зовут. Его псы бросились на Хельму, сбили ее с ног. Митька пытался отогнать их, а дальше плохо помню. Было очень больно, очень….
Значит, это были ротвейлеры Димы Никитина. Псы, почуяв течную суку, превратились в неуправляемых зверей. Лариска, ничего об это мне зная, как всегда, отпустила Хельму побегать, ротвели накинулись на нее, та бросилась за защитой к хозяйке, Митька оказался рядом…
– А Никитин? – кое-как выговорил Олег, – он где был, ты не помнишь?
– Звал их, потом подбежал, потом не помню, – прошептала Лариска. Посмотрела на Олега в упор и спросила:
– Олег, где Митька? Он дома, спит? Почему ты оставил его одного?
Стало очень тихо, раздавались лишь тихие щелчки и треск. Мигнул зеленым и погас диод на панели, рядом зажегся другой. Олег следил за ними, и чувствовал на себе Ларискин взгляд. Она попыталась приподняться на локтях, но сразу свалилась на спину, охнула и заплакала, отвернулась.