– Можете не суетиться, – остановил их Резанцев, – я хотел Катю забрать.
– Конечно, товарищ командир, – пропустил выходящую вперёд девочку Летаев, – забирайте.
Сорокин тоже поднялся, потирая руки от холода, и присоединился к ним. Они все вместе отправились в землянку к Резанцеву. Внутри царил идеальный порядок, сразу видно, что человек командир ответственный и дисциплинированный. К одной стене приделали небольшой стол, вокруг которого располагались ящики для сидения. На противоположной стороне была застеленная лавка – спальное место, в углу стоял походный мешок, рядом с ним винтовка. Все сели за стол, на котором были расположены письменные принадлежности, догорающая свечка, прикреплённая к консервной банке и всё в этом роде. Катя повозила пальцем по деревянной поверхности и взглянула на Сорокина, потирающего нос. Резанцев обратился к ней:
– Ты можешь ответить мне на пару вопросов?
– Да, – кивнула та.
– Назови свои данные. Ну, имя, фамилию, отчество, дату рождения и так далее.
– Катя Алексеевна Камышева, – проговорила девочка и вспомнила, что нужно имя в таких случаях говорить полностью. – Екатерина Алексеевна Камышева. Родилась восьмого марта 1931 года.
Александр достал чистый тетрадный лист и стал записывать всё карандашом.
– Восьмого марта? – улыбнулся Сорокин. – Необычная дата.
Резанцев бросил на него взгляд, который явно говорил: «Не в тему, не сейчас». Иван заметил это и замолк.
– Ладно, – дописал командир, а затем выдержал паузу и аккуратно задал следующий вопрос, понизив голос. – У тебя кто‑нибудь из родственников остался?
– Немцы всех убили, – говорила без эмоций Катя.
– А батька? – спросил Сорокин. – Батька‑то у тебя есть?
– На папу похоронка пришла зимой того года, – ссутулилась девочка.
– Бабушки, дедушки, тёти? – бил карандашом по пальцам Резанцев, надеясь на то, что ребёнок сейчас назовёт имя хоть какого‑нибудь дальнего родственника. – Хоть кто‑то?
Девочка помотала головой:
– Нет… У меня больше никого нет.
Александр тяжело вздохнул и дописал что‑то себе в бумаги.
– Пойду‑ка я покурю, – встал изо стола Сорокин.
– Ты же только курил, – недовольно посмотрел на друга Александр, понимая, что его бросают.
– Так это, Сань, – замялся тот и указал на Катю, – сил нет терпеть. А тут дымить не хочу. Ребёнок, всё‑таки.
«Вот ты скотина, Вань», – мысленно обратился командир к товарищу, наблюдая, как тот уходит. Сорокин скрылся из виду и в землянке наступила тишина.