– Ааа, это Вы, сеньор Базиле?
Женский голос вернул в реальность Годоя, сидевшего на краешке стула из венге и смотревшего бессмысленным взглядом на папку с документами. Но перед сеньором из службы протокола стояла вовсе не донья Эльза – жена дона Серхио, а юная Вера Сантьяго – председатель молодёжного парламента Умбрии. Зачем этот самый парламент был нужен в принципе, если существовал и обычный, сеньор Годой не понимал. Но догадывался, что так большому североамериканскому соседу намекали на наличие демократии в стране.
Пока сеньорита Вера, нисколько не стесняясь пристального взгляда Базиле Годоя, затягивала пояс коротенького халата, из ванной комнаты вышел дон Серхио, и, увидев чиновника из службы протокола, гневно спросил:
– Ты чего здесь делаешь? Обалдел что ли?
– Так дон Серхио, Вы же сами вчера звонили, говорили зайти перед поездкой и ничего не стесняться. С документами. Вот, принёс.
Базиле Годой пытался поднять папку и неожиданно уронил стопку бумаг, которые он принёс Президенту Умбрии.
– Совсем обнахалели! Пошёл вон, – гневно прервал своего подчинённого Серхио Тапиа.
Дон Серхио был худощавым мужчиной пятидесяти с небольшим лет с холодным взглядом, орлиным носом и тоненькими седеющими усами. Он был выше на голову пузатого Годоя, который неловко ползал по полу, собирая документы под заразительный смех сеньориты Веры.
Протокольщик собрал бумаги и умудрился два раза споткнуться на пути к выходу из спальни, глупо улыбаясь и бормоча извинения как на государственном испанском, так и на языке своей народности, в котором для дон Серхио были знакомы разве что только приветствие, слова благодарности и старинный тост.
«Выгнал. А в прошлый раз было можно там сидеть», – бурчал чиновник, открывая дверь, чтобы выйти в коридор.
– Стой, капибара амазонская, – развернул его обратно дон Серхио. Годой в этот момент уже приоткрыл дверь и высунул голову в коридор.
– Чего угодно, сеньор? – спросил услужливый Базиле, заползая обратно.
– Документы оставь.
Базиле Годой передал папку дону Серхио и взглянул на циферблат огромных старинных часов на столешнице за спиной Президента. «Опять опаздываем. Мы уже должны были ехать в аэропорт», – едва слышно пролепетав, сотрудник протокольной службы скорчил гримасу досады и закрыл дверь. Но успел услышать смех Веры Сантьяго.