Торговый центр Снейкбайта был практически пуст в столь ранний час. Кэрри Андервуд[18] пела из единственного верхнего динамика, эхом отдаваясь от линолеума в зелено-бежевую клетку. Где-то позади них заскрипели колеса тележки. Из-за угла мужчина свернул в отдел бакалеи, тележка подозрительно нагружена только едой быстрого приготовления, сырным соусом и огуречным рассолом. Когда Тэмми заметила его, она напряглась и бросила длиннозерный рис в свою тележку, словно собиралась быстро сбежать.
Люминесцентные лампы наверху замерцали в предвкушении. Воздух был наэлектризован в ожидании сражения. Темные брови странного человека нахмурены, челюсти сжаты, пальцы крепко вцепились в ручку тележки для покупок. Глаза Тэмми сузились, но она не отступила. Она заправила белокурый локон за ухо, изобразила колкую улыбку и просто сказала: «Алехо».
Мужчина, на удивление, улыбнулся в ответ, хотя его улыбка была более легкой. В отличие от своей матери, Эшли решила, что в какой-то степени он вложил в этот жест именно то, о чем она и подумала. Его черные волосы лежали на плечах, наполовину собранные в узел на затылке. Эшли потребовалось мгновение, чтобы узнать в нем человека с кладбища Пионеров в день церемонии, посвященной памяти Тристана.
Желудок Эшли сжался. Это делало его вторым отцом девушки из сувенирного магазина. Может быть, он находился здесь, потому что был зол? Выражение его лица, казалось, трудно прочесть, но от этого человека, одетого в вязаный свитер с принтом «Кто боится темноты», как будто исходила скрытая угроза.
– Тэмми, – сказал Алехо, – приятно встретить тебя здесь.
Тэмми откашлялась.
– Какое совпадение. Мне кажется, что я вижу тебя повсюду.
– Я уверен, что тебе это нравится.
Женщины Бартон не отступали и уж точно не проигрывали. Тэмми резко выдохнула.
– Как ты и твоя семья обустраиваетесь? – спросила она. – Я слышала, вы остановились в «Бейтсе». Немного уступает голливудскому особняку, но вы привыкли жить на моей территории, так что уверена, что чувствуете себя как дома.
– Мама, – выдохнула Эшли.
Мужчина повернулся к Эшли, и выражение его лица потеплело.
– Это, должно быть, твоя дочь? Эшли, верно? Это было так давно.
Эшли моргнула. Она была уверена, что никогда раньше не встречала этого человека, но что-то в его улыбке было знакомое.