– настоящее вторжение инопланетян, что составляло мизерную долю вероятности.
Больше всего у Степана возникало мыслей о модуле. Откуда этот «Ларсуфа» возник и нет ли здесь связи между его хозяевами и последующими событиями.
Между тем модуль уже начал увязать в приближающейся мерцающей пустоте пространства. Внутри ничего не происходило. Запаса кислорода должно было хватить на несколько дней. Дед Степан сидел в очень неудобном кресле и постепенно засыпал…
Он вновь проживал в ускоренном темпе события своей жизни, перед лицом мелькали родители, дети, старики и салаги с флагмана Военно-морских сил Союза, старуха Изергиль с вечно перекошенном ртом и ещё две его соседки – Лариса Печальная и говорливая Клавдия. Вся жизнь и последнее его пристанище – деревенька под Чугуевкой – уходили навек из памяти.
* * *
Очнулся Степан при свете звёзд. Он лежал навзничь на мягком ковре из трав, ничто его не беспокоило, не тяготило, дышалось легко и свободно. Были какие-то смешанные чувства облегчения от мирской жизни, от того кошмара, который, видимо, уже закончился. Он резко поднялся – и сразу включилось Солнце. Хотя… Солнцем это светило назвать было нельзя. От Солнца оно отличалось оранжевым оттенком и огромной величиной – почти на полнеба. Оно отслужило своё и готовилось к взрыву – о таком исходе Степан знал, в свое время запоем читал научно-популярные труды академика Шкловского.
Под ногами действительно была мягкая трава – только голубоватого цвета, а невдалеке от Степана высились небольшие строения, похожие некоторым образом на жилые дома, но простирались они до самого горизонта. Оглянувшись, Степан нашёл взглядом одинокий, сильно отличавшийся от всего остального, свой транспортный аппарат. Буквы на нём на сей раз сияли ярко под лучами светила, но были те же: «Larsufa». Ветер отсутствовал, было непривычно жарко и влажно, словно в тропиках Земли. Среди строений никакого движения не ощущалось. Похоже, он попал в мёртвый мир, скорее всего, давно покинутый хозяевами.
Степан поднял к глазам руку и не удивился, он ожидал что-нибудь подобного: она не была морщинистой! Его организм чувствовал прежнюю молодость, чувствовал себя не старше, чем двадцатипятилетним… Где-то он читал, когда-то очень давно: в старой книге всё это называлось капсулой времени, он проник сюда по воле хозяев этого мира, каким-то образом связанном с Землей, с Солнечной системой, и теперь у него не было шансов самому повлиять на ситуацию. Наверное, пришли последние денёчки жизни…