Я тоже собираюсь стать портным, и Пинкус хочет, чтобы я стал портным, но он говорит мне, что за дело надо браться по-иному. «Тебе, например, вовсе не нужно устраивать дома мастерскую». Конечно, Пинкус прав, но он-то почему так не делает? «Я уже привык, – объясняет Пинкус, – всегда трудно менять то, к чему привык. То, что подходило мне, когда я начинал, вовсе не обязательно должно подходить тебе, к тому же времена изменились… Но самое главное – это стать хорошим портным, иначе надо выбирать другую профессию. Но сначала надо пойти в школу, это принесет тебе много радости в жизни. Я-то никогда не имел возможности ходить в школу, – констатирует он без горечи и сожаления. – Но если ты хочешь, ты всегда можешь приходить в мастерскую, когда у тебя нет занятий».
…Будут ли мои дети гордиться мной так, как я гордился моим отцом? Смогу ли я когда-нибудь дать моей семье ту опору и защиту, которую дал нам Пинкус? В то время я в этом не уверен. 26 июля 1932 года мне исполняется семь лет, и я еще довольно неуверенный и робкий мальчик.
Еврейский народ в Восточной Европе постепенно преображается, мы словно коконы, из которых вот-вот вылупятся бабочки. После столетий оцепенения, унижений и изоляции мы переживаем процесс освобождения. Для маленького мальчика очень поучительно оказаться сразу в различных стадиях этого процесса: роскошный и искусственный мир Вайнапеля; простой и колючий мир Мориса; наполненный еврейской мистикой и уже уходящий мир Шии и Шпринци, богатый и безрадостный мир Игнаца Энцеля, который не может согреть даже живая и чувственная Бела – и она покидает его; нетребовательный, теплый и уютный мир моей матери, в котором мы чувствуем себя так легко и радостно; мир примерочной и заказчиков с большим зеркалом в золоченой деревянной раме – пульсирующая реальность сегодняшнего дня; мир мастерской с великолепными, поштучно подобранными и тщательно обученными талантливыми мастерами. Это Юзек Левенрейх, прекрасный закройщик, который иногда, когда Пинкус занят, сам может скроить костюм; братья Берел и Сэм Мейеровичи, виртуозы-портные, их сестра живет в Бельгии; молчаливый улыбчивый горбун Гарбузек, фамилия которого, собственно говоря, Медовник – никто не может так выгладить пиджак, как он; всегда веселый, что-то напевающий Сонни Бой – он умеет все, но нет такого дела, где бы он был первым. Кроме того, есть еще Гершкович, довольно средний портной, но Пинкус держит его, потому что у него шестеро детей, он научил его пришивать пуговицы на длинной ножке, чтобы было удобно застегивать, потом Прессер, Грюнбаум и братья Гликман. Все они начали учениками и остались в мастерской, последними были Хаймек Ротенштейн, проучившийся у отца три года, и Генек Мошкович, который появился в прошлом году и так ничему и не научился.