В Красноярске сошёл совсем другой человек. Не бледный и тоскующий в размышлениях о бренности бытия, о том, что люди – всего лишь следы под опавшими листьями жизни, заметёт их Смерть, не увидишь. Впрочем, мысли о том покинули его насовсем, без отголосков в памяти даже, едва Максим вступил на землю Красноярскую. На перроне проверил не забыл ли чего, фонарь иль котелок – смеялись над ними где-то под Новосибирском, не хуже колёс они стучали, переезжая мост через Обь, да и ладно. Зато своё и искать не нужно. В ожидании места до Канска любовался Максим Петрович Енисеем могучим, парками, домами – а не хуже ведь, чем в столице! А горы какие? А воздух? Словно не вдыхаешь – ключевую, холодную водицу одним глотком выпиваешь, и пить его не напиться!
Не знал он ещё, как путешествие его сложится, удачно ли, нет; найдёт ли те камушки – да и не нужны они боле; встретится ли с сестрой, с людьми другими, разными, только понял одно – не замыкайся в себе, ни в горе, ни в радости, как в одном городе, что в крепости. Ведь там, за стенами городскими, простора грандиозного – не обхватить, страна какая, да не одна! Там жизнь идёт, и что же мимо, получается? Не бывать тому! – в упоении думал Максим, и грудь теснилась от восторга. Спасибо, благодарил он, и сам не ведал кого. Спасибо, избавился от хвори душевной! В церкви свечку поставил, перекрестился. На подворье гостиничное вернулся, а тут и новость – едет в Канск подвода завтра. Быстро как. Три четверти пути пройдено, малость осталась, но трудная. Однако вселилась в Максима уверенность в отличном завершении. Ну, всё же как по маслу складывалось. Слава богу!
2.
– Месье, месье! Очнитесь же! – кто тряс Максима и почему-то обращался к нему по-французски. – Месье! Что вы делаете в моём номере? Чёрт вас подери! – раздался топот ног, звук открываемой двери: – Портье! Кто-нибудь!
Максим Петрович приложил усилие, чтобы поднять веки. Красный свет, с белыми, какими-то светящимися потоками, переливами застилали взгляд; где-то там, как будто бы на потолке, плясал чей-то багровый силуэт.
– Чекарен, ты? – он пытался угадать, кто перед ним. – Поленька?
– Тра-та-та, тра-та-та, – стрекотали надрывно и без остановки рядом.
– Замолчите же, прошу вас, – хриплым голосом попросил юноша, всё пытался сосредоточиться, собраться с духом: понять, где он, что. Наконец, удалось проморгаться, сфокусироваться на потомке Д'Артаньяна, очевидно, раз уж он позволяет себе изъясняться на «парле ву франсе». – Вы кто?