Пробегая мимо детской комнаты, он машинально отметил, что дверь в комнату открыта, а внутри светло и чисто. Появилось огромное желание заглянуть в детскую, чтобы проверить есть ли в ней дети, но оно моментально было подавлено чувством любопытства, так как он отчётливо слышал, что на кухне кто-то есть. К тому же, дурманящий аромат овсяной каши, пробудил в нём первобытное чувство сильнейшего голода, во сто крат усиленное любопытством. Он как дикий голодный зверь шёл на запах и шум.
Добежав до кухни, он остановился у входа, как вкопанный. Перед ним стояла его жена. Он не мог вымолвить ни единого слова, и стоя в дверном проёме, смотрел на неё так, как будто впервые в своей жизни увидел её.
– Надя?! Наденька! – единственное, что он смог выдавить из себя, так как подступивший к горлу ком, и появившиеся в уголках глаз слёзы, мешали ему нормально дышать, не то чтобы говорить.
После произнесённых слов, у него закружилась голова, ноги стали ватными, и чтобы не упасть, одной рукой он упёрся о дверной косяк, а другой вытер, выступивший слёзы. После первых секунд сильного эмоционального потрясения он, наконец, взял себя в руки и, сделав глубокий вдох, посмотрел на жену.
– Прости меня, Наденька! – сказал он.
– О чём ты говоришь, Слава?! – спросила Надя, перестав помешивать кашу, и смотрела на мужа удивлёнными глазами.
Он проигнорировал вопрос, подошёл к ней и крепко её обнял. Прижав Надю к себе, он зарылся лицом в каштановую копну её волос, вдыхая их дурманящий, и такой родной запах. Руки машинально проникли под майку, ощутив нежность и тепло её кожи. Он уже не мог сдерживать слёз. В очередной раз, проглотив ком в горле, он поцеловал Надю в голову и сказал:
– Пожалуйста, Наденька, прости меня!
– Да что случилось, Слава?! – в недоумении спросила Надя. – За что ты просишь прощение?
Он вновь проигнорировал вопрос. Осторожно взял её лицо руками, убрал с него прядь волос и стал покрывать его многочисленными поцелуями. Сперва, он целовал её глаза очень нежно и аккуратно, затем распаляясь, перешёл к щекам и уголкам губ. Он почувствовал солёный привкус на губах. Медленно отстранил её лицо и увидел, как в огромных карих глазах, слёзы прорвав бездонные озера, ручьями стекают, по её раскрасневшимся от его поцелуев щекам.
– За что ты просишь прощение, Слава? – дрожащим голосом произнесла Надя.