Листок за листком, глава за главой. Майя писала и писала, пока не наступило утро. Она не заметила, как стихла буря. Как солнце поднялось над горизонтом и озарило полуразрушенные улицы Бруклина. Окруженная листами, Майя не ощущала себя той прежней писательницей. Все как будто начиналось заново. С чистого листа.
В восемь тридцать в дверь кафе кто-то затарабанил. Коренастый темноволосый мужчина в пальто и очках отчаянно стремился войти в заведение. Майя поднялась со стула и с ужасом обнаружила, что ее тело онемело, конечности отекли. Она едва могла передвигаться. Она уже хотела ткнуть нежеланному посетителю на табличку “закрыто”, но узнала по ту сторону двери хозяина “Бивер Хилл” – мистера Лоуренса Грина. Она расчистила завал у двери, который спас ее от шторма, и впустила мужчину.
Прежде, чем он начал задавать вопросы, Майя рассказала все, что произошло: как ключ застрял в двери, как она спасала кафе от урагана, и как воспользовалась чужой вещью. Лоуренса заинтересовало последнее. Он прошел вглубь кафе к барной стойке и обнаружил там печатную машинку, окруженную кипой черно-белых листов. Провел пальцами по клавишам и заговорил, что случалось не так часто.
– Это машинка моего отца, – спокойно, без упрека произнес он. – Но я рад, что она хоть кому-то пригодилась.
– Мистер Грин – ваш отец? Простите меня, я не знала и сожалею, что не смогла сдержать своего любопытства.
– О нет, никаких неудобств нет. Он умер и часть его вещей хранится здесь. Все никак от них не избавлюсь.
Затем он задумчиво посмотрел на девушку и произнес:
– Знаете, эта вещица лечит души. Забирайте ее, если хотите.
Майя была невероятно счастлива. Настолько, несколько может быть счастлив ребенок, которому сообщают о смерти его семьи, но затем подарили игрушку в утешение.
Она взяла выходной и отправилась домой. Впервые за несколько месяцев девушка была посреди дня дома. Одна. И не боялась этого.
Майя приняла ванну. Затем разместила “Olivetti” у себя на кухне. Заглатывая бутерброд, купленный по дороге, она продолжила писать. С каждым новым словом, с каждым абзацом все ее внутренности оживали. Она испытывала такое чувство, будто мозгу снова открыли доступ к кислороду. На какое-то время все старые воспоминания, трагичные картинки из прошлого развеялись. Она была полностью охвачена безумной идеей – написать новый роман. Такой, где она была бы счаслитва.