Что с ним – не знаю.
Я приехала сегодня сюда, чтобы напиться. Отвлечься.
А по итогу… Как и всегда, сидела у бара, попивая воду и пытаясь не разрыдаться, пока мои друзья отжигали на танцполе.
И продолжила бы сидеть, если бы не Артём!
Кстати, а это не его ли машина? Чёрный огромный внедорожник тяжело не заметить.
В другой бы ситуации я прошла мимо.
Но не сейчас.
Не после того, что он сделал.
Меня теперь трясёт от страха. Что было в том стакане? Ещё не поздно сделать два пальца в рот?
Плевать.
Будь что будет.
Он упомянул моих родителей.
А я такое не прощаю.
Подхожу к его машине, достаю ключи от квартиры и прямо на капоте пишу красочное выражение «гей». Хотелось кое-что покрасочнее, но я девочка приличная.
Пусть этот мажорчик потратится на ремонт! А пока поездит так. Может, найдёт себе кого!
– Сука, ты что творишь с машиной босса?!
Острая боль пронзает запястье, и ключи выпадают из руки на капот. Меня дёргают, поворачивая на пятках лицом к клубу.
Взвизгиваю от боли. Огромный лысый амбал, стоящий рядом, крепко держит за запястье.
Думать толком не могу.
Глаза щиплет, как и запястье.
Стойте, какой босс? Это же машина Артёма!
Да?
А почему тогда этот двухметровый мужик у входа рядом с охранниками сейчас смотрит на меня свысока и убивает молча разрушительным взглядом?
Будто… Эта тачка… Его…
– Шеф, что с ней делать? – задирает мою руку. Асфальт под ногами пропадает. И меня трясут над землёй, как котёнка.
Вскрикиваю от пронзительной острой боли в плече.
– В салон закинь, – сквозь зубы чеканит, не моргая. Злой оскал и уничтожающий блеск в глазах не говорят ни о чём хорошем.
Мамочка…
Лучше бы я сидела дома и плакала, когда узнала, что скоро у меня появится надзиратель.
Два часа назад
– Какой опекун? Мне девятнадцать, и я не желаю жить с каким-то незнакомым мужиком, который в итоге потом может оказаться извращенцем!
Всё с ума сошли! В особенности – адвокат моей семьи, который заявился ко мне в квартиру и теперь говорит, что завтра вечером я должна познакомиться со своим опекуном! Наставником. Мэтром. Со вторым папочкой. Будет целый год наступать мне на хвост и наседать, чтобы я прилежно училась.
И всё это – ради компании, оставшейся мне после погибших родителей.
И все почему-то забывают, что у меня, чёрт возьми, горе!
Их не стало сорок дней назад. Приличный срок, чтобы прийти в себя. Успокоиться. Смириться. Научиться жить без родителей…