Деньги можно было списать лишь на поощрение агентурного аппарата, кандидатов на вербовку, оперативных связей, на представительские расходы и совсем крохи на заправку и ремонт автомобилей. Однако разовая трата на поощрение и угощение не должна была превышать семидесяти – ста долларов на европейца и тридцати – сорока на египтянина или гражданина другого государства «третьего мира». Крупные суммы вознаграждения выделялись Центром только конкретным ценным агентам отдельной статьей, по определённой схеме или за информацию исключительного характера. Предшественник передал на связь Юровскому всего одного такого агента. Но тот был лишь египтянином, хотя и высокого ранга, и получал от советской разведки всего тысячу долларов в месяц. И пока Юровский не считал возможным как-то уменьшить эту сумму в свою пользу. Он также мог списать расходы на угощение нескольких английских и американских дипломатов, одного немца и нескольких египтян, с которыми познакомился самостоятельно. В число связей со вчерашнего дня можно было включить и торговца оружием Рамиреса. И всё же этого было недостаточно, тем более что не обо всех этих людях Юровский хотел докладывать в Москву. Кроме того, нельзя было все списанные на оперативные расходы деньги забирать себе. Рано или поздно, не получая поощрения, люди перестанут приносить информацию, а потом вообще начнут избегать встреч. Можно было списать несколько сотен долларов на «мёртвые души»[7], но проблему это не решало. Согласно правилам, его личные оперативные расходы не должны были превышать тысячи долларов. Значит, за отчётные три месяца он сможет списать лишь три тысячи долларов. Остается пять тысяч. Как выкрутиться?
Юровский вновь стал вспоминать, куда он потратил остальные деньги. Это были покупки. Подарки родственникам и нужным людям в Москве. Но львиная доля расходов пришлась на колющее холодное оружие – кинжалы, стилеты и одну старинную шпагу. Любовь к этим игрушкам пришла к нему, когда он стал серьёзно заниматься спортивным пятиборьем. Именно фехтование на шпагах удавалось ему лучше других видов спорта, составляющих пятиборье. Вскоре после того как он ушёл из профессионального спорта, у него иногда стало возникать почти непреодолимое желание нанести колющий удар собеседнику любым предметом, который в это мгновение был в руке: книгой, авторучкой или, к примеру, столовыми приборами. Причём сделать это он мог с необыкновенной скоростью и точностью. После одного неприятного эпизода, когда он лишь чудом серьёзно не ранил своего сослуживца, Юровский стал опасаться брать в руки ножи, зато создал дома маленький музей купленного в охотничьих, антикварных магазинах или изъятого им в процессе оперативных мероприятий холодного оружия. Один небольшой стилет он всегда носил с собой в специальной кобуре на ноге. На родине ему несколько раз пришлось использовать этот стилет по назначению. Обо всех этих случаях он вспоминал с удовольствием, за исключение последнего. Тогда ему пришлось заколоть молодую девушку. Слава богу, он не видел её лица и старался об этом случае забыть.