Дома меня ждал шум воды. Эля была в душе. Я скинул с себя верхнюю одежду, снял зимние ботинки, поставил их на тряпку возле придверного коврика и протянул на всю квартиру:
– Малышка, я дома!
В ответ раздался лишь плеск воды в ванной комнате.
– Эля! – я повторил громче. – Я дома, дорогая!
Я бросил ключи на пуфик. Бряк. Вроде ничего не поцарапал.
– Привет, привет. Я так и поняла, что это ты, поставь чайник, пожалуйста! – Элин голос прозвучал настойчиво громко.
– О’кей, – брякнул я себе под нос.
Из пакета я достал бумаги и конверты, закинул их на обувницу и по пути на кухню постучал в дверь ванной.
– Я к тебе сейчас зайду, хорошо?
– Даже не вздумай, Егор!
– Может, тебе спинку потереть? Или что ещё? Я ведь могу…
Я выждал секунд десять. Тишина. Эля так ничего не ответила. Диалог возле двери был закончен. «В другой раз», – произнёс я уже шепотом и продолжал улыбаться. На кухне было убрано, из пакета я достал литр молока, отправил его в холодильник, кофе поставил на стол, повернулся к столешнице, включил чайник, подошёл к окну и задернул жалюзи. Вымыл руки и достал две кружки.
– Какой ты чай будешь? С чабрецом? Черный или зеленый? – снова тяну я на всю квартиру.
– Что ты говоришь? Я тебя не понимаю, подойди.
Я повторил, прижавшись почти вплотную к двери. Шум воды немного стих.
– Я спрашиваю, какой тебе сделать чай? – громче спросил.
– С имбирем и лимоном, можешь мёд добавить! Я его убрала в нижний ящик в холодильник, – её голос был громче, чем в прошлый раз.
В слякотный период, в это промозглое время, когда приходишь домой с фырчащим носом и осипшим горлом, хочется согреться. Иногда я добавляю коньяк, только не в той пропорции, чтобы получился грог. Это все-таки должен быть чай с коньяком, а не наоборот. Последний раз я пил коньяк с отцом на прошлой неделе, и у нас осталась вторая недопитая бутылка с той встречи, которую я как всегда куда-то подевал. Чайник вскипел, я разлил кипяток по чашкам, добавил по чайной ложке мёда, по паре кусочков лимона и имбиря. Себе в чашку я плеснул коньяка.
Дверь в ванной заскрипела, и через мгновение я уже видел Элю перед собой. Она была как всегда прекрасна. Собранные в полотенце волосы, не обсохшие капли на ее обнаженных плечах и лице. Сама она была обернута в полотенце, босиком проследовав ко мне, обняв меня, поцеловала в область моего лысеющего затылка.