Есенин стремился – насколько это дано и возможно сделать с помощью стиха – вселить в человека веру в свет, раскрыть для него радость земного бытия, вернуть – даже глубоко несчастному – надежду на избавление, сказать ему слово участия. Энергия и мысль поэта изначально были устремлены на преодоление неблагополучия в человеческой душе, на сопереживание человеку. Людские несчастья жили в его поэзии как личные, собственные. Он всегда был «обиженным в мире» за любое неустройство в жизни. Видел в сострадании свою нравственную позицию и свой долг.
В статье «Интеллигенция и революция» А. Блок писал: «Великие художники русские… погружались во мрак, но они же имели силы пребывать и таиться в этом мраке, ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто злобе. Но они знали, что рано или поздно все будет по-новому, потому что жизнь прекрасна».
А. Блок говорил в данном случае о Пушкине, Гоголе, Достоевском, Толстом. Но в не меньшей степени эти слова приложимы к самому Блоку и к Есенину.
Вера в свет, в красоту жизни, в человека, одушевляющий гуманистический пафос – главное в творчестве Есенина. В «Анне Снегиной» – самом крупном произведении последних лет жизни – он писал:
Я думаю:
Как прекрасна
Земля
И на ней человек.
В этих простых, безыскусных словах раскрыто основное в самой личности Есенина, в особенностях его дарования и мировосприятия. В жизни поэта были периоды тяжелых потрясений, глубоких душевных кризисов, когда жизненные противоречия казались ему неразрешимыми. Он писал тогда о «черной жути», которая бродит по холмам и как бы охватывает своей тенью всю жизнь, «струит» злобу вора, о «каменных руках», сдавливающих шею деревни, о голосе, превращающемся в предсмертный хрип. Но даже в самых мрачных стихах мечта о счастье и благополучии не покидала поэта. За самой тяжелой строкой у него неизменно ощущается «май мой синий, июнь голубой», виднеется то высокое и прекрасное, что, с одной стороны, создает остроту трагических конфликтов, с другой – рисует выход и возможность их преодоления. Есенин никогда не превращал описание ужаса и грязи в их поэтизацию, никогда не любовался дурным, но всегда его мучительно переживал. «Красота тлена», «смертельное манит» – все эти расхожие модернистские штампы были глубоко чужды мировосприятию Есенина.