Ей тринадцать и даже никто не нравится, а мама покупает
презервативы и советует менять партнёров как перчатки, чтобы ни в
коем случае не привыкать к одному. Чтобы не зависеть от одного,
ведь неизвестно, что за человек ей попадётся. Чтобы не считать
парней чем-то важным, ведь нет ничего важнее ведьмы.
Ей четырнадцать и мама начала новую песню - нет, я ошиблась, ты
никогда не сможешь пойти против Служителей, в тебе нет характера,
нет стержня, нет силы воли. На что я надеялась?
Бабушка заступалась, но не очень активно. С мамой вообще было
сложно спорить, один её тон словно перечеркивал все твои доводы,
как бы тщательно ты их не подбирала. Нет! И всё. Ерунда! И можно
больше не спрашивать.
Разве удивительно, что Дашка сбежала из дому, как только
закончила школу? Поступила в техникум, нашла подработку и перестала
отвечать на звонки, когда определялся мамин номер?
Разве удивительно, что она постаралась раз и навсегда вычеркнуть
из жизни всё, что касалось ведьмы? Она постаралась убедить себя,
что ничем не отличается от остальных девушек, что совершенно
нормальная. Что все эти фантазии про ведьм только игра, в которую
они часто играли с бабушкой, что от этой игры у мамы мозги съехали
набекрень и только поэтому она пропала. Обиделась, что Дашка не
захотела играть дальше и отправилась строить свои наполеоновские
планы по уничтожению служителей в другие места.
Дашке так хотелось верить, что она сможет быть иной, обычной,
забыть о сладе, как о болезни. Существуют же диабетики, которые
живут без сахара - и ничего. Люди, которые живут без рук и ног,
глухие и слепые. А она будет просто жить без силы, без возможности
влиять на мир.
И получалось... Дашка почти сумела забыть. Её бабушка выбрала
жизнь при монастыре, её мама пусть редко, но давала знать, что
жива, и несколько лет прошли в дымке обыденности. Учёба, потом
работа, простые радости и вера, что невозможного нет.
Какая нелепая ошибка! Все эти спокойные годы - просто везение,
ничего больше.
В очередной раз набрав полную грудь воздуха, Дашка погрузилась в
воду. Если что-то вспоминать, то лучше те времена, когда она
вырвалась на волю. Когда она решила познакомиться с жизнью, так
сказать, лично.
Ей было семнадцать. Ей очень нравилось в общежитии. Многие
девчонки, привыкшие к дому, жаловались, что тут грязно и тесно, что
нет еды, компьютера, телевизора и ванны, и вообще тут всё иначе,
неудобно, никак, и скорее бы всё это закончилось.