- С Вами точно всё в порядке? - в глубине глаз сидящего за
противоположной стороной стола читается надежда на отрицательный
ответ. - Пётр Алексеевич говорил…
- Вздор! - перебиваю его, и мой vis-a-vis замолкает. -
Немецкий колбасник не может иметь мнение, противоречащее
императорскому.
Изумление Александра сменяется потрясением, слишком молод, чтобы
научиться скрывать чувства. Он, кстати, кто? Да, здесь ещё один
есть… застыл с вилкой, поднесённой к открытому рту. Мухи же
залетят, дурачок! Это сыновья - неожиданно приходит понимание. Мои?
Нет, Пушкина… От невинной шутки вспыхивает внезапная злость, и
нестерпимо захотелось найти товарища Пушкина, да и сослать в
Сибирь, предварительно подвергнув смертной казни через
расстреляние. Но разве у императора могут быть товарищи?
- Поди прочь! - лакей в смешном напудренном парике, быстро
и бесшумно убирающий осколки разбитого бокала, отпрянул в испуге. -
Совсем уйди!
Молчаливый поклон, и он исчезает, пятясь задом и мелко семеня
обтянутыми в белые чулки ногами. Что ещё за маскарад? Или
машкерад?
- Ваше Императорское Величество! - младший (Константин,
всплывает знание) уже справился с растерянностью. - Разве граф
Пален может быть колбасником?
- Фон дер Пален, - поправляю сына. - И эти фашистские
сволочи все одним миром мазаны. Ещё Эренбург говорил - сколько раз
встретишь немца, столько и убей!
Господи Боже, что за ахинею я несу? Кто такой Эренбург? Почему
нужно убить чуть ли не половину собственных генералов? Ответа нет,
и в повисшем молчании слышен бой барабанов и звуки флейт за окном.
И кровь капает с сжатой в кулак руки. Кап… кап… на скатерть, на
посуду с затейливыми вензелями, на широкую ленту Андрея
Первозванного. Зачем при параде и орденах?
Верно, при параде. А как иначе прикажете принимать присягу? Хотя
да, можно и иначе - неровный, мечущийся от малейшего движения огонь
коптилки, сделанной из расплющенной гильзы, тени на бревенчатых
стенах землянки, заученный наизусть текст под аккомпанемент далёких
взрывов, подпись химическим карандашом в придвинутом политруком
журнале. Тоже присяга - образца весны сорок второго года на Невской
Дубровке.
Подождите… вспомнил! Это же сны? Те самые сны, что вижу
постоянно? Аж полегчало. Значит, меня сегодня опять убьют, и я
вернусь, и Мишка Варзин снова начнёт приставать с расспросами. А
что тут расскажешь? И не видел ничего толком - весь день командовал
марширующими под музыку солдатиками, потом принимал присягу у
сыновей Павла Первого, сейчас вот ужинаем втроём. Одному нельзя
никак, сыпанут отравы и…