Моя свинья домчала меня до центра широкой желтоватой лужи и остановилась, как вкопанная. Лужа имела под собой навозное основание. Едва я понял это, как хрюшка повалилась набок, искупав меня с головы до ног.
Боковым зрением я заметил Мыколу, который барахтался неподалеку в этой же луже, ловко сброшенный в нее своей «скакуньей».
Вот это, называется, покатались!
Мыкола провел меня в соседнюю рощицу. Здесь, у ручья, мы провели себя в относительный порядок, кое-как почистили одежду.
Обсудив между делом ситуацию, мы пришли к выводу, что свиньи всё же сообразительные и находчивые существа, и что больше на хрюшках мы не будем кататься никогда.
Полтавщина – один из тех немногих регионов современной Украины, где залегают месторождения нефти и газа (Радченковское, Сагайдакское, Машевское, Новогригорьевское и другие), хотя и довольно скромные по мировым меркам. И всё же силуэт нефтяной вышки на фоне пшеничного поля или вишневых садов вовсе не редкость для этой плодородной, лесостепной области.
Нефть, в частности, добывают и в знаменитых гоголевских местах – между городом Миргород и поселком Великие Сорочинцы.
На одной из вышек вблизи Миргорода работал буровым мастером Виктор Мелешко. Именно там он наблюдал явление, которое навело его на парадоксальные выводы.
Вот о чем рассказал буровой мастер.
– К востоку от Миргорода проходит шлях на Великие Сорочинцы, где ежегодно собираются шумные ярмарки. Местность здесь представляет собой волнистую равнину, которая широкими террасами полого снижается на юго-запад. Нередко встречаются глубокие яры и балки, особенно вдоль извивов небольших рек. Кое-где поднимаются не очень-то высокие холмы, но с каждого из них видать далеко окрест.
На одном из таких холмов стояла наша вышка, а несколько в стороне, в низинке, раскинулось небольшое село, скорее, хутор, название которого не задержалось в моей памяти. Сразу же за хутором поднимался другой холм, на вершине которого рос одинокий тополь.
Был теплый осенний вечер. Солнце еще не скрылось за горизонтом, но всё небо было обложено какими-то рваными темными тучами, отчего сумерки казались гуще. И всё же в тучах оставались просветы, сквозь которые иногда пробивались солнечные лучи, как бы не желавшие уходить на покой.
Я как раз закончил вахту и возвращался в наш вагончик, который стоял на краю хутора возле небольшого, заросшего камышом пруда.