– Зальёт? − переспросил Павел и стал рисовать в своём блокноте нечто, напоминающее мешок, канализационные заглушки, болты, отвёртку. Через несколько минут из блокнота на стол выпал готовый аквабокс.
Он бережно подхватил его и с довольной улыбкой заметил:
– Ну вот, с этим устройством можно и поснимать.
– Теперь да, − согласился подошедший студент. − Надеюсь, такая погода здесь не всегда. Всё-таки аппаратура, по моему глубокому мнению, должна «дышать».
– Молодец, – одобрила Рина, − только зонтик себе не забудь нарисовать.
− А как же, − серьёзно сказал Павел.
− Прошу прощения, дамы, не представился, Виталий, − шутливо наклонил голову пришедший парень. – Живу с этим талантливым типом суровой наружности в одной комнате.
− Павел, можно Паша, − отрекомендовался фотограф, улыбнувшись. − Вы его не слушайте, это самый загадочный человек из всей здешней братии, ибо молчун-с.
Рина даже залюбовалась, такой неожиданно детской, ясной была эта улыбка. Она совершенно преобразила худощавое остроносое лицо юноши.
− С чего это я молчун? Я очень даже разговорчивый, − не согласился Виталий, тряхнув длинными собранными в хвост волосами.
− Ага, а про то, что ты уже почти на втором курсе, я не от тебя узнал, а от соседей по общежитию, − парировал Паша.
− Не почти, я просто академку брал, надо было бате помочь. Восстановился с потерей года. Кстати, у нас таких девайсов не было, − он кивнул на блокноты, − Интересно.
− Я Рина, а это Соня, мы с литературного, − представила нас подруга.
– А что, эти блокноты только для рисования? Написать в них ещё никто не пробовал? − поинтересовался Паша у девушек, поглядывая на окно парка.
Остальные студенты сбились в кучки, рассматривали чудеса, которые выходили из блокнотов.
– Давайте попробуем, – загорелась Софочка, – интересно же. − И набросала в блокноте:
«Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты…»
Лист блокнота превратился в мини-экран. Навстречу зрителям по дорожке шла высокая дама в шёлковом рединготе, широкополой шляпе с перьями. Через её руку была перекинута шерстяная шаль. Дойдя до конца дорожки, она чуть подумала, развернулась и пошла обратно. Изображение замерцало и погасло.
– Какая красавица, – выдохнул Виталий.
Павел согласно закивал.
Девушки испытали острую жалость, что времена, когда носили по-настоящему красивые вещи, миновали.