В их мире дети не тратили горючее на чепуху и шарахались от незнакомцев, используя любые лазейки, недоступные взрослым – шныряли по узким вентиляционным шахтам или ускользали по почти сорванным карнизам, а эта девчонка преспокойно устроилась на когда-то дорогом и красивом восточном ковре и играла в куклы, продолжая беззвучно мурлыкать песенку и складывать в идеально ровный круг длинноногих красоток с осиной талией и надменными нарисованными глазами.
– Ты почему тут сидишь, а не с остальными? – Лёха проверил все закутки и вернулся к малышке, бархатистыми ресницы и острыми скулами напоминающую его самую младшую сестру, исчезнувшую полгода назад при последней в их районе массовой атаке чудищ.
– Они вас боятся.
– А ты не боишься?
– Нет, – девочка оторвалась от своих кукол и лениво поправила колготки.
– А твои… подружки, они тоже такие смелые, как и ты? – Лёха ткнул дулом в крайнюю, с чуть оплавленными башмаками, и резво отдёрнул ствол, осознав, что творит.
– Им уже не надо бояться, – глубокомысленно объяснила девочка и сладко зевнула, сворачиваясь в клубок прямо на полу.
Она не выглядела настолько же худой, как остальные, но торчащие из ворота великоватого свитера ключицы вызвали в Лёхе желание укутать её потеплее и он ещё разок осмотрелся, чтобы найти плед или подходящую верхнюю одежду. Девочка следила за ним сквозь ресницы и вдруг сонно пробормотала:
– Вон там, – махнув в сторону картонной коробки из-под принтера. Оттуда торчали корешки красочных детских изданий, настоящее богатство, уцелевшее в огне, – выбери одну. С добрыми картинками. Без чудищ. Хочу посмотреть.
– Видела их? – Лёха вытянул первую попавшуюся, невинную азбуку, и подал, избегая прикасаться к её пальцам.
– Издалека. Они не такие уж и страшные.
– Это только издалека, – уверил Лёха и почему-то подумал, что было бы здорово прилечь на ковёр, чтобы вздремнуть немного. Девочка уже сопела, забавно притворяясь спящей, и уронила предложенную книгу, а Лёха поставил оружие рядом с коробкой, чтобы прикорнуть буквально минутку. Нужно только выключить свет, чтобы беречь керосин…
Гулкие шаги смутили течение совсем вялых мыслей и уютно висящее одеяло отъехало, принося в тесную каморку плечистого Говоруна, задевающего макушкой трубу бывшей теплотрассы. Он выстрелил одновременно с тем, как девочка перестала притворяться человеком и хищно выпустила из очаровательной и фальшивой оболочки, помутневшей в свете лампы, множественные тонкие щупальца, нацеленные на Лёху.