Необходимая передышка перед неминуемым.
Пока он шел среди голых каштанов, а потом – черных сосен, он говорил с Ланой. После ее смерти это часто с ним случалось.
Восемь долгих лет.
Он описал ей незнакомку, теплыми словами, с улыбкой.
Габриэль взял в конюшне пластиковый мешок и принес в дом. Тщательно вымыл руки в кухне и затем просмотрел полученные мейлы.
Он не торопился к незнакомке.
Не торопился увидеть ее в последний раз.
Он выкурил сигарету и решился.
Войдя в комнату, он увидел, что она спит. Что было, в общем, и к лучшему. Она ничего не поймет или почти ничего.
Он не хотел ее уродовать, но аккуратного способа убить кого-нибудь он не знал.
А знал он их не мало.
Он взял с кресла большую подушку и приблизился к кровати. Он еще раз посмотрел на девушку. Она стала дышать ровно и казалась отдохнувшей.
– Прости, милая. Пришло время прощаться…
Он взял подушку обеими руками и прижал к лицу незнакомки. Через несколько секунд она начала сопротивляться, и Габриэль надавил на подушку сильнее.
– Смирись, – сказал он. – Прошу тебя, смирись…
Воскресенье, семь утра. Тама встает.
По воскресеньям она может поспать подольше, потому что не нужно рано готовить завтрак. Даже Вадим еще спит.
Тама этим пользуется, чтобы помыться. Она идет в кухню и прикрывает дверь, чтобы никого не разбудить. Затем раздевается и намыливает тело. Сефана купила ей новое мыло. Не такое, как обычно; это мыло приятно пахнет и хорошо пенится. Еще Сефана отдала ей полупустой флакон одеколона, и Тама ужасно обрадовалась.
Она намыливает тело, используя банную рукавичку, потом переходит к интимной гигиене и заканчивает мытьем ног. Затем она тщательно вытирается. В этот момент она замечает, что дверь кухни приоткрыта.
В проеме стоит Шарандон, его глаза горят.
Вцепившись в полотенце, Тама застывает на месте. Сколько времени он уже так стоит? Сколько раз он уже так стоял?
Каждое утро?
Он входит в кухню и, по-прежнему странно глядя на Таму, открывает холодильник и берет бутылку воды. Тама не двигается, она не способна шевельнуться перед лицом этого почти голого мужчины.
Шарандон улыбается своей отвратительной улыбкой и приближается к Таме. Та медленно отступает к постирочной, ей удается подхватить свою старую футболку и трусики.
– Не бойся, – шепчет Шарандон. – Не прячься…
Тама стоит спиной к двери постирочной, боясь пошевелиться от тяжелого предчувствия.