Даже в поместье до Бенедикта долетали отголоски новостей. Не обошел стороной его громкий скандал, связанный с обнаружением переписки маркизы и юного наследника. В целом в письмах не было ничего особенно, сам факт переписки стал поводом для падения знатного дома. Это заставило Бенедикта задуматься. Он достал из тайника в ящике стола бумаги с шифром, который разработал несколько лет назад от нечего делать. Придирчиво изучил материалы и начал аккуратно переписывать.
Вечером он вошел в библиотеку со свернутыми трубочкой листами. Беатрис, взглянув на него встревожилась.
– Я чуть было не совершил непростительную ошибку! Привычка писать дневники и делать заметки – прекрасна, но она может быть и столь же опасна. Бумага молчалива, но строчки на нее нанесенные могут быть громогласны.
– Я понимаю, тайна, доверенная бумаге, уже не тайна – Беатрис вспомнила о своих заметках в дневнике, посвященных Бенедикту, и невольно покраснела.
– Именно. Рано или поздно наступит время, когда высший свет призовет тебя, и привычка доверять мысли бумаге может стать роковой. Здесь – он протянул листы Беатрис – особый шифр. Я сам его разработал. Изучи и используй для самых важных записей. Но не веди дневник только им. Шифр – твоя маленькая тайна.
Беатрис понимающе кивнула. Следующие несколько дней она провела, изучая шифр, привыкая писать новыми символами. И даже это превратилось у них в игру, Бенедикт писал короткие записочки, его ученица переводила их, и шифровала ответ. Сами записки они немедленно сжигали. Входя в библиотеку, они обменивались хитрыми улыбками. Крис поводил ушами, казалось, понимая и поддерживая их настроение. Время летело стремительно и неумолимо.
В середине зимы Бенедикт получил письмо, которое повергло его в тяжкое раздумье. Беатрис была последней представительницей знатного рода, при дворе ей прочили блестящую партию и ей надлежало готовиться к замужеству. Беатрис восприняла эту новость с видимым спокойствием. Но утром была бледна, под глазами залегли темные тени. Все реже они засиживались в библиотеке, невидимая черта словно была проведена между ними.
Суета началась за три дня до отъезда. Служанки перебирали платья и обувь, чистили фамильные украшения. Беатрис наводила порядок в бумагах, сжигала черновики в камине. Крис, чувствуя ее волнение, не отходил ни на шаг, даже обедал с госпожой, пренебрегая охотой.