Так в особняке появилась тихая и незаметная девочка с двумя служанками. Вскоре Бенедикт стал забывать о ее присутствии, отвел для нее дальние покои, в которых сделали легкий ремонт, пополнил штат слуг, а затем снова окунулся с головой в написание трактата, который считал главным делом своей жизни. Он не был бессердечным человеком, даже оплатил требы в аббатстве, чтобы там молились за помин души ее родителей, с которыми был связан дальними и крайне запутанными родственными связями. Отметил, что девочка может стать красивой, если сильно на разрастется. Привел в порядок ее финансовые дела, повелел экономке обновить ее гардероб и приобрести все необходимое для юной леди. И время стремительно понеслось вперед.
Осенний ветер завывал в старом парке, безжалостно клоня к земле голые ветви деревьев. Дождь с утра и до вечера стучался в окна. Беатрис вышла из своей комнаты, кутаясь в теплый платок, ей не спалось, она шла со свечой в руке в библиотеку. Раньше, когда родители были живы, он не поощряли ее тяги к чтению, теперь же, она была предоставлена самой себе и с упоением читала сутки напролет. Света в библиотеке не было – хороший знак. Значит, Бенедикт уже ушел. Она вошла, притворила за собой дверь, неторопливо зажгла свечи в большом канделябре. И направилась к заветной полке. Вот и томик Шекспира – отличное издание. Без труда нашлась «Леди Макбет», Беатрис предвкушала, что скоро снова прочитает предсказание трех ведьм, и начала бормотать знакомые наизусть слова, а потом будет следить за судьбой героев и размышлять до утра под стук дождя.
– Так-так… У моей библиотеки появился новый читатель… – Бенедикт сидел в глубоком кресле, лицо его было в тени. – Судя по всему юную леди интересует судьба Макбета?
Девушка вздрогнула, услышав его голос. Она спокойно выдержала его насмешливый взгляд.
– Судя по отрывку, который я услышал, вы это уже читали ранее?
– Да, читала…
– Хм, о чем, по-вашему, эта книга?
– О превратностях судьбы.
– Вот как? Не о любви, не о преступлении и честолюбии?
– Об этом тоже, но все же о выборе и о жребии…
Бенедикт смотрел на нее с изумлением, по его мнению женщины неспособны мыслить здраво, а юное создание, стоящее перед ним, не только говорит без тени жеманства и кокетства, но еще и умно. Он меньше бы был удивлен, если бы дрессированная обезьянка в салоне маркизы начала бы говорить.