– Не понимаю. Скажи, когда ты успел стать таким жестоким палачом? А жену его ты за что кончил? Нас же теперь лучшие сыскари искать будут. И найдут, не сомневайся.
– Она, лярва, этими грязными деньгами тоже сорила. К тому же – она свидетель. Я не дурнее ментов, алиби нам обеспечил. Валька Прохорова, подружка моя, в областном оперном театре гримёром работает, засвидетельствует, что мы с тобой в это время у неё на хате в Нижнем гуляли. Не первый раз с ней такое прокручиваем. Думаешь, откуда весь этот маскарад с седыми усами и бородами? Уж не подставит, не боись. Сама тогда сядет как соучастница. А в первом часу ночи нас её брат, Витюха, на своей тачке в Балахну отвёз. Понял?! Это ему я на тачку денег дал, когда его семья с голоду подыхала. И за лицензию на право заниматься частным извозом заплатил. Все расписки у меня, так что, он тоже намертво на моём крючке сидит, не сорвётся.
Пальчиков мы своих нигде не оставляли. Если где-то нас и зафиксировала видеокамера, то на записях там не мы, а какие-то седые старики. Не бзди, братишка! Если что, всю мокруху я на себя возьму, ты ж меня знаешь. Всё равно мне уже терять нечего, двенадцать жмуров на счету.
– Ё моё, какой ужас! Всё, я ничего не слышал, а ты мне ничего не говорил. Пошли спать, завтра я от тебя уеду. Надеюсь, навсегда.
***
Пил по чёрному. «Кем я стал? Во что втянул меня мой Вовка? – мучился я вопросами всю ночь. – Как дальше жить, что делать?».
Проснулся только в третьем часу дня. Башка трещала с похмелуги – того гляди, расколется. Кое-как умывшись и слегка приведя в порядок свой видок, спустился с мансарды на кухню.
– Ну, наконец-то, – радостно воскликнул Вовка. – Знакомьтесь, это Толик, мой родной младший брат, прошу любить и жаловать…
Оказывается, брат времени зря не терял, успел уже и за «Жигулёнком» в лес сходить, и привезти на нём из рыб артели целую гору свежей рыбёшки, и даже всю её засолить. За столом на кухне сидели и выпивали, как выяснилось после знакомства, та самая Вовкина подружка-соучастница, Валентина, её брат, Виктор, и Наташа, подруга Вали – молодая симпатичная женщина. Я уже ни о чём не мог думать, быстро похмелился здоровья для, но, хватив, видимо, лишка да на старые дрожжи, сразу захмелел и самопроизвольно начал типа ухаживать за Наташей. Очухался только на следующее утро, проснувшись, лёжа с ней голышмя в одной постели. Даже не помню, было ли у нас с ней хоть чего-нибудь. Часа через два после обеда гости уехали домой.