Девочка часто меняла школы, у нее не было друзей и подруг. Не было и родителей. Говорили, что мама ее бросила, а папа, вероятно, еще раньше бросил маму. Девочка плохо помнит ее и не жаждет вспоминать. Варя как-то сказала, что чтить отца и мать мы обязаны по заповеди Господней, но чтить и любить – не одно и то же. Как чтить, девочка пока не понимала. Монахини в оптинском детдоме, где она последнее время жила, говорили, что и обид не должно быть, и злости. Попытайся простить и отпустить. Пусть даже никто не просил прощения.
Едва увидев Варю, она поняла, что хотела бы остаться с ней. В матери она не годилась – сама еще девчонка, но оказалось, что ей почти двадцать семь. Для десятилетней девочки это звучит, как солидный возраст. И Варя забрала ее на время – сразу сказала, что удочерить не может по трем причинам. Девочка поняла, ведь две из них достаточно веские. А на счет третьей закрались сомнения. Если бы третью аннулировать, все могло сложиться. И девочка стала молиться, чтобы все сложилось. Варе она о своих воздыханиях не говорила – нет так нет, все ясно. Зато видела, что девушка привязалась к ней, и что Варе она не в тягость, хоть и меняет сложившийся уклад уединенной холостяцкой жизни. Варя была бы такой чудесной мамой, но стать ею вряд ли возможно, просиживая все вечера дома, изредка встречаясь со старыми друзьями и работая в сельском храме и на почте.
– Тебе не скучно? Сходила бы куда-нибудь, я могу посидеть одна – говорила девочка.
– А куда мне идти? И с кем, если не с тобой?
Когда наступила весна, и вечера достаточно потеплели и посветлели, Варя с девочкой стали выходить на прогулки. Обе не болтливы, и им было комфортно вместе молчать.
Когда появился Сергей, девочка не удивилась. Господь не мог не услышать ее пламенных молитв. Казалось, дело пойдет. Как и когда точно он появился, она не знала. То в храм зайдет, то после службы проводит. А на выходных и в гости набился. Варя, казалось, этому вовсе не рада. Не сказать, что Сергей так уж девочке нравился, но всё лучше, чем ничего. Точнее никого. И главное, ему нравится Варя. Да и как она может не нравиться! Статная, утонченная, сама женственность и чистота. Но девочка опасалась, что не это ценит в ней Сергей. Грызло какое-то внутреннее противоречие, какая-то настороженность. У него грустные, красивые глаза, но временами очень тяжелый взгляд – почти злой, холодный. И он никогда не улыбался, хотя с ним было весело, и он остроумно шутил.