Небезопасная высота - страница 3

Шрифт
Интервал


– Надеюсь, ты понимаешь, что вечно бегать от него у тебя не получится? – Рита стояла у зеркала в холле и расчесывала густые каштановые волосы.

Я тем временем пыталась выловить из рукава куртки шапку:

– Я не могу его послать, понимаешь?

– А вообще мне кажется, к третьему курсу он похорошел. Не находишь? – Рита убрала расческу и принялась обматывать шею пушистым шарфом.

– Знаешь, я была бы только рада, если бы он переключил свое внимание на тебя. – Наконец мне удалось достать шапку и я встала рядом с подругой у зеркала.

– Арсеньев! – Ритин возглас был больше похож на писк.

Я перехватила в долю секунды ставший диким взгляд подруги.

По коридору в нашем направлении двигался соучредитель вуза – Павел Сергеевич Арсеньев. Но внимание Риты привлек не лысеющий мужчина под пятьдесят с выступающим далеко вперед животом. Больший интерес у девушки вызвал шествовавший следом за ним сын – Рома Арсеньев. Парень жевал резинку и всем видом показывал, насколько ему скучно находиться здесь.

Рома интересовал не только мою подругу, но и почти всю женскую половину института. И меня в том числе. Дерзкий, неприступный и безумно красивый – этого было достаточно для описания сына одного из главных людей в вузе.

Сам Арсеньев-младший учился в элитном столичном университете. Кто-то говорил, что на управленца, кто-то, что на банкира, кто-то – что на переводчика. А кто-то и вовсе уверял, что парень учится «где-то в Европе».

В любом случае, в наш «Институт современных искусств» он захаживал редко и только в компании отца.

Рома уже стал местной легендой. Все девчонки знали, кто это, какой он красавчик и как сильно хотели бы запустить в него свои острые ноготки.

Несколько самых смелых пытались привлечь его внимание и, не получив взаимности, распускали по институту слухи, что «Арсеньев-то, похоже, по мальчикам».

После каждого его появления в стенах вуза вся женская половина потом пребывала в возбужденном состоянии не меньше недели.

Арсеньевы прошли мимо нас. Рита попыталась поздороваться, но выдавила какой-то бессвязный сип, который, к счастью, кроме меня никто не услышал.

Минаева втянула носом воздух.

– Боже, какой у него обалденный одеколон, – мечтательно протянула она.

Я повернулась к ней:

– Хочешь, найдем похожий, возьмем тебе и будешь нюхать целыми днями, – усмехнулась я, сама пытаясь усмирить бешеное сердцебиение. Младший Арсеньев был обалденным с головы до ног.