Она беззвучно кричала им, что она ничего не боится и все преодолеет. Что она сможет пересечь черту и сделать то, чего никогда никому не удавалось. Она даже осмелилась положить свою маленькую ладонь на жесткую и холодную поверхность одного из кораблей. Она думала, что несомненно что-то ощутит, но она не почувствовала абсолютно ничего. Она пристально осмотрела тела химер, но ничего не изменилось. Не появилось ни окон, ни дверей, ни люков. А если они и были, то предназначались только для тех, кто владел этими кораблями, либо для тех, кто их создал.
– Впустите меня… – чуть слышно прошептала Дуа. Но налетевший ветер унес ее слова.
– Впустите меня! – на этот раз она произнесла эти слова гораздо громче.
Но на ее просьбу огромные деревянные птицы ответили безразличным молчанием.
6.
Я впервые оказался в месте, где вообще не было песка. Ни песчинки. Ру удивленно воскликнул. Мать прикрывала нас собою. Перед нашими взорами расстелились дороги, яркие, белые-белые, как Луна одинокими ночами. Подобно Луне, они тоже казались холодными, ледяными. Они показались мне обманом. Но я знал, что только по обманным дорогам можно проникнуть внутрь миражей и в города, которых нет. Я смело пошел вперед.
– Не торопись, еще успеешь – обратилась ко мне Мать.
Ру болезненно жался к ней. Я всегда знал, что он на самом деле очень боялся миражей.
Затем мы распались и двинулись вперед. Вокруг был лишь белый цвет, словно мы оказались внутри Лунного шара.
– Неужели город, которого нет, изнутри таков? – возопил Ру в крайнем отчаянии.
– Все возможно, ведь это город, которого нет. Значит, его не должно быть – пояснил я.
– Не в такой город я стремился. Здесь лишь лунный свет. Я никогда не любил лунного света. Он наводит тоску.
Мать молчала.
– Ты можешь вернуться к пескам, – предложил я.
– Ни в коем случае! – вскричала Мать, и руки ее взметнулись ввысь.
– Назад дороги нет. Мы отреклись от песков. Они нас не примут более. Забудьте пески и не оглядывайтесь назад.
После чего мы шли в понуром молчании. Казалось, нас выхолостили изнутри. Я готов был упасть и отдаться внутренним миражам, навсегда отказавшись от поисков миражей внешних. Мы шли долго. Наверное, целые эпохи могли промелькнуть над нашими головами, если бы мироздание позволило им быть.
Наконец мы достигли точки невозврата. Дорога расщеплялась на множество узких троп.