– Не дело, – согласился Руднев. Голос его стал выправляться.
– А вы что не переодеваетесь?
– Холодно.
Он стоял у разбитого окна, пряча шею в поднятом воротнике пальто.
– Вы точно не заболели? – Руднев не отозвался. Тогда Маша осторожно приблизилась к нему. – Видали, у нас итальянский ресторанчик под боком открыли? Говорят, готовят очень вкусно.
– Чего?
Руднев растерянно посмотрел на нее.
– Чего?! – передразнила Маша с довольно милой улыбкой. – Пиццу, пасту, ризотто! Что там еще? Давайте сходим и попробуем.
Руднев подошел к вешалке. Поглядел на зонтик, который дохлым вороном лежал в углу. Потом он снял пальто и набросил его на крючок.
– Пойду найду Максимова. Где ходит? Не собирается, что ли, домой?
Он накинул халат, и тут же в дверь вошел сменщик Максимов. Он улыбнулся, показывая большие зубы, потом открыл холодильник, сделал бутерброд с колбасой, налил себе чаю и плюхнулся за стол. Вид у него был совсем свежий, и со стороны смотрелось, будто бы это Максимов заступал на смену, а Руднев собирался домой.
– Как дела? Выспался?
– У! – без смущения кивнул Максимов, пережевывая сухое. – Мент тебя искал.
Прожевав, он рассказал, что вчера опять приходил полицейский. Он спрашивал про мальчика, про травмы, что-то записал. Все заняло минут пятнадцать.
– Такой круглый?
– Ага, круглый. Морда вот-вот треснет.
Максимов раздул щеки, хоть и без того был похож на капитана Бырдина.
– Он что-нибудь еще сказал?
– Сказал звонить, если вдруг крякнет.
Руднев поморщился:
– Если крякнет?
– Ну да, пацан… Им с той бабой что-то делать надо, которая его сбила. А если парниша помрет? Это уж другое дело, другая статья. Бабе – тюрьма, им – геморрой. Вот и держат ее пока при себе. – Максимов проглотил последний кусок бутерброда и, отряхивая пальцы, вылупился на Руднева веселым туповатым взглядом. – Я им рассказал, что все ок. Вроде успокоились.
– Как хоть зовут мальчика, они выяснили?
Максимов дернул плечами:
– Я не спрашивал.
– Надо было спросить, конечно, – вклинилась в разговор Маша.
– Чего пристали? Вон телефон ихний на холодильнике. Звоните и болтайте с ними хоть весь день.
– Интересно, почему родителей не нашли?
– Чего их искать? Алкаши какие-нибудь.
Максимов, которому лень было думать и понимать чужие беспокойства, прихлебывал чай. Работа в реанимации была для него рутиной. Негативные эмоции могло вызвать бодание со страховщиками или составление графиков отпусков – но только не пациенты.