Самолет исчез. Пора было начинать двигаться. Двигаться было необходимо, если я хотел сохранить тепло. При двадцати пяти градусах ниже нуля даже под ярким слепящим солнцем температура тела может быстро падать. Нужно было разогреть мышцы.
Когда я подошел к саням, то взглянул на часы. Хотя путешествие, в которое я пускался, измерялось днями и неделями, а не минутами и даже часами, почему-то мне казалось важным отметить этот момент и придать ему хоть немного больше торжественности, чем немногословное прощание экипажа самолета.
«Нужно знать официальное время старта», – подумал я. На мне были серебристые часы Rolex с вращающейся секундной стрелкой, похожие на стальные, и я вспомнил о своем друге Марке, который положил их мне в ладонь и уговорил взять с собой в Антарктиду.
Месяцем ранее, во время визита в его дом, когда мы с Дженной готовились отправляться на юг, он взглянул на мои цифровые часы Timex за десять долларов и ахнул: «Ты что, собираешься носить там это? Дружище, это историческая экспедиция. Не думаю, что Timex с ней справится». В изумлении схватившись за голову, он сбегал на второй этаж и принес часы, которые купил на следующий день после рождения своего первенца. Роды проходили тяжело.
«Это часы с историей, – сказал он. – Они приносят удачу».
Rolex приятно сидели, казались солидными – вещью, созданной человеком, и хорошей вещью. Я похлопал их по стеклу большим пальцем в варежках. Но просто отметить время тоже почему-то казалось неправильным, поэтому я порылся в санях и достал маленькую прямоугольную камеру GoPro, которая примостилась на переносном штативе. Затем я снял варежку на несколько мгновений, чтобы достать крошечную батарейку из внутреннего кармана куртки – я уже знал, что камера сможет работать всего несколько секунд, если не держать батарею в тепле, вблизи от груди – засунул батарею в камеру и нажал на кнопку записи.
«Что ж», – сказал я, глядя в объектив, что находился примерно в двух футах от моего лица, на конце штатива, который я протянул вперед, как палку для селфи. Затем я замолчал. Волнение и адреналин переполняли меня, но момент был серьезный, и я хотел сделать все правильно. Я вспомнил об исследователях полюса, которые впервые заметили льды, когда их корабли подошли к континенту, и записывали первые слова об этом в своих экспедиционных журналах.