– Ну что ж, оставайся. Я на тебя зла не держу.
– Разрешаешь? Ну спасибо. Учишься хорошо? Молодец. Ты поглянь на него, сколько у него грамот развешено в комнате.
– Да, я учусь на отлично. А ты лучше расскажи, где ты пропадала почти 10 лет.
И Ольга рассказала, что она уехала со своим новым мужем в Питер, устроилась проводницей на железную дорогу и колесила по России. В пединститут не вернулась – мол, ну её, это вышку, после нее только в школу идти работать за три копейки. А на «железке» она и без вышки зарабатывала неплохо потому что люди передавали посылки и платили ей за это. А потом ее муженёк, гуляка такой, взял да и нашёл какую-то деваху. Сначала она его терпела, потом узнала в соцсетях, что матери не стало и решила вернуться в свою квартиру. «Кто бы тебе разрешил вступать в наследство – ты же еще сопляк», – сказала она высокомерно. – «Если бы не я, просрал бы ты эту квартиру, и ее забрало бы государство, а тебя бы отдали в детдом. Так что цени, что я эту квартиру вовремя сцапала. А то ведь бабка твоя скопытилась нежданно-негаданно и не оставила завещания».
Пете не хотелось ссориться с матерью. Он позвонил отцу и рассказал ему обо всём. Тот лишь сказал: «Хорошо, живи там. Но если она тебя будет обижать, позвони мне, и я с ней быстро разберусь». – «Спасибо, папа. Поцелуй за меня Таню и Инне привет передавай.»
Ольга устроилась проводницей на челябинскую железную дорогу и по несколько дней не бывала дома. Мать на колёсах, сын один дома. Он научился сам себе готовить и мало-мальски убирать, так что беспокоиться за него не нужно было. По улицам тоже не болтался, а сидел за учебниками. Он уверенно шёл на золотую медаль, и у него была сильнейшая мотивация её получить. Иногда ездил к отцу и помогал мачехе смотреть за сестрой. А когда мать бывала дома, то нередко приводила всяких хахалей, и они бухали до глубокой ночи.
– Если тебе что-то не нравится, так вали к отцу! – кричала она сыну.
– А вот и не отвалю, я здесь прописан, – парировал 16-летний сын. – И вообще мне через год поступать, так что не мешай мне учиться.
– Не забывай, что это моя квартира. Была бабкина, стала моя. Вот когда сдохну, тогда и будет твоя.
В таких случаях Петя молча уходил в свою комнату. Он убедился, что люди не меняются. Ну что поделать – не повезло ему с матерью. Еврейская мать, но не заботливая и преданная аидише мамэ, а непонятно что. Вспомнились ему кое-какие слова на идише, что он слышал от покойной бабушки Бэллы. «Аидише мамэ жизнь за детей своих отдаст…», – вспомнился ему полузабытый куплет, и накатила на него грусть.