Юрий Амурский вошел в наш дом овеянный лучами утреннего солнца точно греческое божество. Не сомневаюсь, что моя мама увидела его именно таким, отвлёкшись от панкейков на плите и глупо улыбаясь своему суженому-ряженому. Я же смотрела на самодовольного стервеца с чрезмерно любезным белоснежным оскалом.
– Полина, поздоровайся с Юрой. Ты что, ещё не проснулась? – буркнула родительница.
Я нарочито громко сёрбнула чай, отставила чашку и недовольно сощурилась.
– Может мне его ещё папой начать называть? Раз уж мы снова большая дружная семья.
Мама собиралась было возмутиться, но её перебил жених:
– Я не против. Ты очень выросла, Полина. Настоящая красавица, совсем как мать.
– Льстец, – сладко хихикнула она, смахивая с мужчины несуществующие пылинки. – Не обижайся на Полю, она просто за меня переживает, но я-то знаю, что для этого нет причин.
Я закатила глаза и встала из-за стола, намереваясь где-нибудь спрятаться от этой тошнотворной сцены.
– Ничего, через несколько дней приедет Ян, и ей будет с кем пообщаться на равных.
Мои руки похолодели, сердце пропустило удар, даже во рту вмиг пересохло. Всепоглощающая тихая паника охватила мое тело ледяными тисками.
– В каком смысле? – спросила не без усилия. – Он тоже женится?
– Я пригласила пожить их с нами, чтобы не тратиться на гостиницу. В конце концов, это тоже их дом, – беспечно пояснила мама. – И, конечно же, Ян не мог пропустить свадьбу отца. Почему тебя это удивляет?
– Этот дом был их, а теперь он наш, не забывай. Разве этот… Ян не где-нибудь в Англии на учёбе?
– Он закончил в этот году бакалавриат, а сейчас на каникулах, – не без гордости за своего отпрыска ответил Юрий.
– Понятно, – сухо прохрипела и пошла наверх, вяло переставляя ноги по ступенькам, окунувшись в какой-то оглушающий омут, будто всё это происходило вовсе не со мной.
Ян. Ян – это отдельная и бо́льшая часть моей психотерапии. Я просто не смогу заново пройти через весь этот ад. То время, когда мы жили под одной крышей с нашими родителями, до сих пор вспоминается с неподдельным ужасом и содроганием. Два года издевательств, насмешек и, как вишенка на торте, домогательств к четырнадцатилетнему подростку! Я была напугана и по-детски глупа. Не понимала, как действовать и где искать защиты. Уверена, расскажи я сейчас маме о том, как мне приходилось выживать в семье Амурских, она отмахнулась бы ровно так же, как сделала это утром в кофейне. А я, между прочим, до сих пор не могу заходить в ту кладовку.