Дойл двигался по заснеженным, ночным улицам и настраивался совершить тяжкое преступление – первое в своей жизни. Падающий крупными хлопьями снег, успокаивал и приятно бодрил его тревожную душу.
Через пару километров Дойл остановился, вышел из машины и будто бы ничего не замышляя, пошел по людной, хорошо освещенной улице. На этой улице были слышны громкие голоса счастливых семей; эта улица словно с каждой секундой все больше заполнялась радостью беззаботных людей, которые смеялись и танцевали. Все вокруг веселились, и Дойлу было весело от вида танцующей толпы, но теперь, когда он направляется в темный переулок, где возможно он совершит убийство, его заполнила тоска и яркое ощущение, что рядом с этими счастливыми людьми он чужой – он больше не такой как они.
«Я должен во всем разобраться. Я обязан защитить дочь!» – подумал Дойл и встретил идущих на встречу прохожих взаимной улыбкой.
В плохо освещенном закоулке, в начале Старой-улицы, куда собственно направлялся Дойл, стоял человек по кличке «Мертвый», по слухам у него можно купить разного качества наркотики, которые распространялись по всюду; у Мертвого есть подруги, детишки в школе, которых он сначала «подсадил» на наркотики, а затем чисто на своих инстинктах увидел возможность для эксплуатации. Мертвым его прозвали непросто так, он действительно походил на труп, особенно цветом своей будто бы отмирающей желто-розовой кожи. Мертвый и его подручные часто продают наркотики в местных клубах. Мария и ее подруга не первые и не последнее жертвы, которые хотели лишь слегка развлечься и чуть не угодили в лапы барыг, которые сначала сделали бы из них зависимых наркоманок, которые начали бы таскать из дома вещи, чтобы получить дозу; а затем девушки перешли бы в другие лапы – в лапы сутенеров. Конечно Марию пока что нельзя назвать «жертвой», ведь подсадить на героин ее не получилось, а это обязательно случилось бы с ней, если бы она более ловко украла серьги из ювелирного и ее отец ничего не заметил бы и позволил ей уйти в тот день.
Выдыхая Дойл подошёл к нему:
– Я слышал ты тут продаешь всякое?
Мертвый посмотрел на кожаные туфли Дойла и на его добротное пальто, после чего сказал:
– Чё надо?
– Я первый раз. Хочу развлечься.
Мертвый понимающе улыбнулся и продолжил:
– Первый раз… В первый раз я шырнулся такой иглой, что чуть не вскрыл вену. Ну ладно папаша, вижу с юмором у тебя проблемы. В общем четыре сотки и будет тебе первый, а там и второй и третий раз!