Запись продолжалась до позднего вечера, те, кто уже записался в книгу вассала, не спешили домой, они разделились на группы, что-то живо обсуждали и обменивались мыслями. Когда всё было закончено, вассал ловко взобрался на коня и поднял руку. Все умолкли и внимательно прислушались.
–Славные жители города Тералин! Герцог знает о настоящем положении дел в вашем городе и искренне сочувствует вам! Потому, настоящим указанием-, с этими словами вассал достал из сумки, висящей на седле, бумажный свёрток- герцог приказывает выдать записавшимся треть от месячного жалованья немедленно!
На площади раздался одобрительный гул и люди неторопливо, соблюдая очередь, подходили к вассалу, из рук которого раздавался приятный звон монет. Полные решимости от того, что их возжелания и смелые надежды пока ещё оправдываются, они, громко галдя и делясь впечатлениями, разошлись по своим жилищам, рисуя в своём воображении красочное будущее, о котором так долго мечтали.
В следующие дни будни Тералина кардинально изменились. Люди готовились к большому строительству, ибо понимали, что на строительство какого-нибудь особняка столько рук набирать не будут. Они чинили свои ветхие одежды, обсуждали тонкости и премудрости больших строек, опытные в этом деле мастера нашлись даже здесь, в Тералине. Как-то само собой с улиц исчезли почти все пьянчужки, которые удивляли своей способностью напиваться в столь тяжёлые для города времена. А спящих в сточных канавах так вовсе не стало, человеческий облик вернулся даже к, казалось бы, безнадёжным членам небольшого общества. Богослужения пока ещё не вернулись к тем временам, когда солнце светило ярче, но местный священник с удовольствием отмечал, что паства восстанавливается и, хвала Всевышнему, люди стали молиться Господу Богу нашему, спасителю, любящему своих детей нерадивых Отцу. Те немногие врачеватели, что остались ещё в городе, всё меньше слышали плач и причитания женщин, чьи мужья страдали в пьяных драках. Отец наш небесный наконец простил своих детей и дал им надежду на лучшее будущее, которые они вымаливали долгими ночами.