Доминика
Оставив все в Салаватовской квартире, я галопом полетела домой. Лара, Лара, Лара… Приходила ли? Конечно, приходила.
Я почти не удивилась, обнаружив на столе забавный натюрморт: открытая бутылка вина, бокал, на дне которого плещется рубиновый шарик, кисточка винограда, рыжие плоские мандарины… О, Лара, это выглядит чудесно! Круглые виноградины заманчиво поблескивали черным боком, а от запаха мандаринов кружилась голова.
– Совсем, как раньше, да? Вино и виноград. Тебе нравилось.
И мне, честно говоря, тоже. Никогда не пила ничего подобного. Удивительный вкус. Удивительный аромат.
– Мое любимое! – Прощебетала Лара. – Хванчкара.
– Знаю.
– Конечно, знаешь. Ты знаешь все, что знаю я. Ведь ты – это я. Я – это ты.
Мысль проскользнула внутрь горячим солнечным шариком. Она похожа на… Похожа на… Я – это ты, ты – это я. Мысль похожа на сливочное масло, такая, знаете ли, гладкая, блестящая непередаваемым жирным блеском настоящего масла. Смешно. Масло-мысль! Хохот, вылетев из горла, сиреневыми капельками оседает на люстре. Боже мой, как нелепо он смотрится. Я подпрыгиваю, пытаясь стряхнуть смех на пол, но противные капельки разлетаются в стороны. Они специально так делают, чтобы заставить меня побегать, и я послушно бегаю.
– Умничка. – Говорит Лара. И тело скрипит от радости. Я чувствую кости и мышцы. Кости прозрачные, словно из слюды, мне доводилось видеть слюду – она смешная. А мышцы похожи на распотрошенный моток нитей. Нитки-мулине. Обожаю вышивать!
Стоп, я же не умею вышивать?
– Глупенькая моя девочка, – сокрушается Лара, – конечно же, ты умеешь. Ты все умеешь, только забыла.
– И танцевать танго?
– Да.
– И сейчас могу?
– Конечно. Но осторожно, а не то соседей разбудишь.
– Я тихонечко, – обещаю Ларе, – на цыпочках.
Комната кружится перед глазами. Ртутные шарики хохота снова собрались вместе, уже на обоях. С опозданием понимаю, что они хотят там укорениться. Нельзя. Как же я буду существовать в комнате, заросшей смехом? Царапаю стены, отдирая фиолетовые проростки, но они прямо в руках расцветают блеклыми лиловыми астрами. Астры трогать нельзя, они красивые!
– Иди на улицу. – Шепчет Лара.
– А как?
– Через балкон, конечно.
Замечательная мысль! Нет, совершенно серьезно, такая чудесная мысль, похожая на масло, ее еще на бутерброд мазать можно. Можно мазать… Снова давлюсь хохотом, но на этот раз закрываю рот ладонями, чтобы противные шарики не выпрыгнули из меня.