[14]. Не останавливаясь на этом, я представляю, как обливаю кислотой твое тело, а затем смываю ее водой, чтобы она не убила тебя. Если ты умрешь, я не смогу насладиться твоим унижением. Я хочу, чтобы все увидели, какое ты на самом деле чудовище. У тебя ангельское личико, но я знаю, что ты гнилая внутри. А потом, после унижения и социального отторжения, я убью тебя, и выхода нет, ведь я хочу, чтобы ты умерла и была похоронена и навсегда покинула этот мир. Сдохни, Марина, сдохни к чертовой матери…
«ЖИРНАЯ СУЧКА». Именно эти два слова кто-то написал черным маркером на шкафчике Жанин. В понедельник утром уборщица постаралась смыть ругательство до прихода учеников и той самой «жирной сучки», о которой велась речь. И которой, кстати сказать, Жанин не была.
Она и не казалась толстухой. Если бы она вдруг исчезла и родители бы описывали внешность дочери в полицейском участке, то как толстую или даже пухленькую они бы ее не охарактеризовали. Она не отличалась худобой и не страдала анорексией, как многие девочки в классе. Но назвать ее жирной – значит, быть не особо творческим в выборе оскорблений.
Можно сказать, что у нее большой нос, крупные ноги и пальцы, но тучной Жанин не была.
Уборщица старалась уничтожить надпись. Она не знала, кому принадлежал шкафчик, но делала это потому, что сама была полной и ее тоже когда-то мучили в школе, и она не думала, что владелица шкафчика будет приятно удивлена, обнаружив намалеванные буквы… Если она может избавить девочку от неприятностей, она это сделает, даже если придется обломать парочку ногтей. Кроме того, директриса Асусена хотела, чтобы школа сверкала чистотой: ни комков жевательной резинки под столами, ни шариков из фольги на полу, ни тем более непристойных или оскорбительных граффити на шкафчиках.
Но как бы сильно уборщица ни терла дверцу, словно хотела заставить джинна появиться из недр шкафчика (автор граффити выбрал хороший перманентный маркер, чтобы никто не смог его удалить), надпись оставалась видимой, пока не пришла Жанин и не увидела «пощечину» в виде двух слов, написанных заглавными буквами. Сначала она ужасно занервничала и начала оглядываться по сторонам, как будто это был фильм ужасов, а она могла вычислить преступника в толпе. Ей хотелось разрыдаться, но она не плакала, ей хотелось кричать, но это бы выглядело безумием.