Молчал. Спокойно изучал свои чертовы бумаги. Они важнее, чем я? Да. Именно так… Я для него не важнее вещи, от которой ему не терпелось избавиться. Выбросить, чтобы не тяготила… Не отвлекала от важных дел.
Глотала обиду. За что? Почему? Ответа так и не находила.
Безотчетный страх сменялся опустошением…
Внутри было пусто, вакуум, который нечем заполнить. Ощущение, будто душу отняли. Выдернули. Резко. Одним рывком. И вернуть на место не пожелали.
Меня трясло, будто через каток пропустили. Кости дробили. В прах перетерли.
Теряясь в пространстве, направилась к двери. Шатаясь, на ватных ногах покинула пределы отцовского кабинета и прислонилась спиной к холодной стене.
– Я тебя уничтожу, мразь, – захлопнув дверь, прорычал Бекзат, прожигая во мне дыру, – Сдохнешь в муках.
Сделал шаг ко мне, скрежеща зубами. Смотрела сквозь него, не реагируя на открытую угрозу.
Все словно во сне. Не в этой реальности, а в какой-то искаженной. Параллельной. В худшем его варианте.
– Я не боюсь, – сказала ему, но скорее убеждала саму себя. Тот сон, как дежавю. Видела его, как на перемотке. Мрачные кадры вспыхивали в моем мозгу. Я видела все это. Этой ночью. Слышала его голос. И эти слова… И свой ответ.
– Бойся. Меня не боятся лишь глупцы и отморозки, – его лицо покрылось красными пятнами от негодования. От того, что посмела ему возразить.
– Нет. Никогда. Этому не бывать. Я не выйду за вас. Не в этой жизни… – вскинула голову и дерзко посмотрела ему прямо в глаза. В черные, мрачные, бездонные.
Я напряжена. Держалась из последних сил. На грани дикого стресса. Буквально подбрасывало. Но я не отводила своего взгляда.
– Кто тебя спрашивать станет? – зарычал в бешенстве.
Тяжело дышала, пытаясь сдержать всхлип.
Бекзат схватил меня за шею и сдавил ее своей безжалостной, беспощадной рукой.
Перекрыл весь воздух, заставляя хрипеть.
Это конец. Жизнь и силы покидали мое тело. Ноги подкашивались, и я медленно начинала сползать по стене.
– Проси… Проси простить… Руки целуй. В ногах валяйся, – сквозь зубы цедил он, пытаясь пробиться через морок моего помутненного разума. Жаром в лицо дышал, дьяволом смотрел.
Смерть. Лучше она, чем то, что он предлагал мне.
– Отец, – услышала в стороне голос Ердена, – Рано. Она сдохнет, но позже. Дай поиграть в нее. Я буду ее трахать до тех пор, пока она сама не наложит на себя руки.