Петрозаводск - страница 6

Во время оккупации Петрозаводска финскими войсками в период Великой Отечественной войны памятник был демонтирован. Восстановлен в 1945 году.

Тихой летней, хотя может и зимней морозной, ночью Сергей Миронович переминался с ноги на ногу и еле сдерживался, чтобы не опустить руку. Как ему все осточертело. Этот город, люди, дурацкие насмешливые статуи с соседнего фронтона, хихикающие туристы, фотографирующие его в непристойном ракурсе из-за третьей колонны.

Но больше всего раздражал Петр Лексеич на набережной. Сергею Мироновичу всегда казалось, что хозяин и основатель города как-то по особому надменно косит на него одним глазом, словно сердится на Сергея Мироновича за неизвестные тому прегрешения. «Больно надо», – думал уязвленный Сергей Миронович в минуты острого одиночества. В глубине души он считал Петра Лексеича вполне правильным товарищем, с которым ему было что обсудить. И не этот хилый городишко, а целый Ленинград. Но Петр Лексеич всегда молча смотрел на озеро, отгородившись от остального монументального сообщества. Вот и сегодня, с трудом сдерживая то ли тоску по хорошей компании, то ли глухое раздражение, Сергей Миронович зыркнул на его недобитое императорское величество и предался невеселым думам о судьбах памятников.

Нет, была у Сергея Мироновича и своя замечательная, он бы даже сказал, замечательнейшая компания. Долгие годы они поддерживали в городе здоровый рабочий дух. Но сейчас товарищи Маркс и Энгельс весьма заняты меж собой дискуссией на тему развития человечества и своего места в этом новом, меняющемся мире. А дорогой Владимир Ильич увлечен мелкой партийной склокой с недавно поселившимся по соседству Гаврилой Романовичем Державиным, первым тутошним губернатором и устроителем как сада, в котором обитал, так и Круглой площади, занимаемой ныне Владимиром Ильичом. Гаврила Романович, росту небольшого и виду субтильного, оказался тем еще прохиндеем, продолжателем дела Петрова. Впрочем, Владимиру Ильичу, похоже, нравилась перепалка с новым соседом. Общаться с Сергеем Мироновичем, старым другом и однопартийцем, Владимир Ильич предпочитал все реже. Вот и получалось, что кроме спесивого императора и поговорить было не с кем.

Правда, недалеко от него стоял Александр Сергеевич, солнце русской поэзии, очень занятой памятник. У Александра Сергеевича всегда то любовные свидания, то библиотекарские посиделки, то архивные работницы на солнышке отогреваются, а раз в год ему вообще чествование устраивают.