– Хорошо тут с тобой, но мне уже пора, очень много дел скопилось, – даже чуть извиняющийся тон послышался в его голосе.
– Я вижу, – ответил он, обводя взглядом леса, соглашаясь и кивая.
«Похоже, он совсем тронулся», – подумал про себя Аука, уже с долей сочувствия к нему и слыша, что звук, доносящейся с того берега, нарастает.
– Ну что же, прощай, – сказал ему непринужденно Аука, но все так же с долей опаски, отходя чуть вправо, чтобы обойти человека и наконец, скрыться в лесу и вдохнуть его пьянящий аромат.
Аука быстро исчез за стволами деревьев, оставив воина стоять одного на берегу реки. Воин, проводив взглядом стремительно удаляющегося чудного человека, осмотревшись по сторонам, направился к своей лошади, которая все так же безмятежно щипала траву, наслаждаясь ее сочным вкусом. Воин подошел к ней и коснулся рукой ее роскошной гривы, погладил по шее и решил отстегнуть и снять с нее седло. Видимо, оно уже давно было пристегнуто к ней, а ремни сильно пережимали мощное туловище, которое так устало от этого плена и очевидно, нуждалось в отдыхе.
Казалось, что воин ничего не замечает вокруг. Он не обращал внимания, на то и дело возникающий и исчезающий шум, доносившийся с того берега. Он был полностью погружен в себя, но на самом деле ни о чем не думал. Его действия были машинальны. Наконец, он расстегнул все застежки и седло, с легкостью соскользнув со спины, оказалось в его руках. Он положил его на землю, а лошадь, с благодарностью закивав ему головой, сделала пол-оборота, повернувшись к нему своей задней частью, одобрительно махала хвостом.
– Отлично, брат, – увернувшись от хлесткого удара хвоста, произнес Ричард. – Вот это я называю благодарностью, – пробурчал он укоризненно, но без злости и раздражения.
Положив седло на землю, Ричард поймал себя на мысли, что не может вспомнить, как зовут его лошадь. Он был полностью уверен, что это его лошадь, но кличку никак не получалось откопать в закромах своего сознания, впрочем, как и остальную информацию. Ричард нахмурил брови. Закончив с седлом, он распрямился. Увидев картину, открывшуюся в этот момент перед ним, он, сделав вдох, никак не мог его выдохнуть. В итоге глоток воздуха, подступивший к самому горлу, наконец, вырвался громким кашлем, который не помешал ему удержать картину в поле зрения. Ричард был поражен, его прекрасный конь был на берегу не один, рядом с ним стоял второй и третий – совсем непохожий на других.