Дастин снова взглянул ему в глаза:
– Ты мне как сын, Дэнни, – проговорил он низким бархатистым голосом. – Выкладывай всё как есть и не смей что-то утаивать. Иначе я это почувствую, и томатного эля тебе точно не избежать.
Дэн рассмеялся:
– Да иди ты со своим томатным элем.
– Ладно, не спеши. Давай по глоточку, сегодня мне можно. Нам можно. За Рождество и за Алана. За старика.
Оба молча отпили, не чокаясь.
Вкус у эля оказался действительно потрясающим. В букете чувствовались и имбирные пряники, и оттенок корицы, и немного цитрусовых, и, как показалось Дэну, что-то хвойное. В нос дало, на удивление, как шампанское. Как раз к этому моменту подоспел Эд с закусками. Он оставил их и ушёл работать.
– И вправду, вкуснотища, – оценил Дэн, кидая в рот плоский сухарь, предварительно постукав им по дощечке, сбивая лишние специи.
– А я тебе о чём. Пей, пока есть. Потом уже не будет.
– Спасибо, что не забыл о моём отце.
– Это явно не то, о чём стоит благодарить, Дэнни. Настоящих друзей не забывают, – покрутил бутылкой бармен. – Забыть Алана – значит забыть все годы нашей с ним дружбы. Десять лет, представляешь? За это время он не раз выручал меня. А сегодня всё, что требуется от меня – всего лишь поднять за него кружку и вспомнить добрым словом. Не сделать этого было бы просто по-свински.
– Согласен, – отхлебнул Дэн. – По правде говоря, я шёл сюда как раз за этим. Ну, не только за этим… – он нахмурился, а затем выдал: – Да что там, я бы хотел о многом тебе рассказать. Хотя бы просто потому, что больше некому. Да и не могу я уже быть наедине со всем этим дерьмом.
– А, созрел! Но перед этим, извини, перебью. Слушай, я очень рад тебя видеть. Честно. Но почему ты не поехал в Хиллстаун?
– Что ж, друг мой. Могу сказать, что ты меня вовсе и не перебил. Это как раз первая часть моей горькой исповеди.
– О как… ну давай, исповедывайся.
– Не хотел я тебя грузить, но ты сам напросился. – Дэн сделал пару мелких глотков и взялся за рассказ: – Ладно. Почему не поехал? Мать там нашла себе кого-то.
– Что ж, – медленно набрал в лёгкие воздуха Дастин. – Рад за неё. Честно, рад. Наверное, это было нелегко. А что, из этого следует что-то плохое?
– Поспешила. «Дэн, он такой хороший! Цветы мне дарит, на руках носит!», – скривился Дэн, цитируя. – Сначала было вроде всё хорошо у них. Он даже с ней у нас дома жить стал, с Коуди возился – как своего принял. А в итоге мудачьём оказался редкостным.