– А давай ты почитаешь Достоевского, а я – Ницше!
– Но тогда мы напишем с тобой один и тот же роман!
– Ты что, думаешь, что не только первая строчка, а весь роман совпадёт?
– Да, если мы будем читать одни и те же книжки, то наши романы совпадут строчка в строчку.
– Ок, давай писать вместе. Возьмем друг друга в соавторы.
– Ок, Нобелевскую премию поделим пополам!
Плагиат с топором
– Я убил человека.
– А это что, парафраз концепции Раскольникова?
– А что, не похоже на правду?
– Ну ты же писатель!
– А ты докажи!
(достаёт топор, ищет в Гугле фотографии старух)
– Аааа. Читал, читал и дочитался!
– Не все понимают гениев!
Сверхидея
– Я убил человека.
– Я знаю, ты можешь!
– Погоди! Это первая строчка романа.
– Да, ты можешь стать великим писателем!
– А ты что подумал? Я же Достоевскому подражал.
– Да, ты можешь стать великим философом. А теперь пойдем искать человека!
– Что? Зачем?
– Ты все можешь! Мы всё найдём! Только бы не потерять идею! Я тоже сценарист!
Не последняя строчка романа
– Я убил человека!
– Я ни в коем случае с тобой не соревнуюсь, а что, потом был еще один человек?
– Нет, Раскольников раскаялся и изменил свою теорию!
– Ааааа! Твой лирический герой погряз в достоевщине!
– Но он более современный, это у меня не фанфикшн, а самостоятельный роман.
– А хочешь, я тебе топор подарю? Возьмешь меня в соавторы романа?
– Соавтором Раскольникова был Наполеон, а ты что, тоже великий?
– Пока нет, но, если ты возьмешь меня в соавторы, я стану гением!
– Но я пока написал только первую строчку романа: – я убил человека!
– А я из милиции! Вот смотри, мое удостоверение! Пройдёмте, гражданин!
– Товарищ милиционер, это самая абсурдная вещь, которую Вы совершили!
– Роман – это не книга, роман – это состояние! Я не даю советы молодым писателям, не знаю, как ты пришел в литературу, но в отделение тебе все-таки придётся прийти!
История одной строчки
Произведение на конкурс Неформат.
Текст произведения:
«Я убил человека».
Объяснение:
Это произведение является «неформатом», потому что это первая строчка будущего романа, который планировался как «подражание Достоевскому», но более рефлексивное, более философское и более глубокое, чем у Федора Михайловича.
Произведение было написано сразу после прочтения «Преступления и наказания» Достоевского и «отложено до лучших времен». Хранилось в письменном столе, а потом забылось и было случайно найдено через 11 лет без контекста.