– Так я же и сварил. – Сказал Кот.
– И варил и варил, и варил и варил. Не дождались стали пить без закуси. А глухарь никак не вариться. Огонь сильный вода выкипает, добавляешь холодной воды. И опять варишь и варишь.
– Да капризные слишком, никто есть не стал. Подумаешь глухарь слегка не до варился. Мне больше досталось. Я его почти весь и обглодал. Падла жёсткий, старый наверно был.
– Да надо было чтоб вода не выкипала, хотя бы огонь регулировать, и за место крышки еловых лап положить что ли, сверху котелка.
– Да ладно, подумаешь слегка сыроват оказался.
– Ну ты его слегка и обглодал, а когда домой возвращались, как скунс обильно метил за собой дорогу.
Когда вернулся на стойбище Юрбин, то он увидел только угли догоревшего костра, и рядом арсенал пустых бутылок. Бабуин грустно бродил среди сосен, обнимая их со стенаниями:
– За брили меня во солдаты, солдатушки! Увезут на чужую сторонушку! Как же я там без вас сосны, сосенушки…
Рядом в сохранившейся с войны траншее, ползал на четвереньках Кот, как будто контуженный окопник. Кот полз в одну сторону, окоп заканчивался он упирался головой в землю. Соображал, затем разворачивался и полз в другую сторону. Не известно сколько бы он там ползал, если бы Юрбин не позвал его:
– Кот, я здесь! Иди на голос.
Кот перелез через бруствер и пошел в противоположную сторону к болоту.
– Куда ты на болото пошёл?
– Желаю пососать клюквы.
– Какая там ночью клюква?
Кот, все равно сначала должен был промочить ноги, затем они вернулись к палатке, где уже спал Бабуин.
Здоровый организм Кота, ночью избавился от кальмаров, путём очищения, изрыгая их. Кальмарчики были как свежие, только мелко порубленные. Кот лежавший с краю, интуитивно переполз через Юрбина, оставив его лежать рядом с блевотиной. Юрбину такая рокировка заведомо не понравилась, и он стянув одеяло, ушёл спать к костру, который нужно было вновь разжечь. Выползая из палатки, он увидел голодного енота, пришедшего поживиться возле стойбища людей. Вероятно он это делал не первый раз, но такой облом, у него вышел впервые. Сначала зверёк осторожно приблизился к котелку. Понюхав остатки супа фыркнул, забыв о его существовании двинулся к кальмарам. Пожевав их, выплюнул. Что характерно, когда кусал, его губы точно также брезгливо отворачивались как у Кота. Расстроенный енот покрутился ещё возле кальмаров, наконец помочился на них и удалился.