– Не бойся. Он крепкий. Его просто так не сломать.
Как только на кристалл попал свет от огня, по комнате разбежались тысячи бликов, тысячи маленьких кристалликов рассыпались по стенам. Клара резко вдохнула от удивления. Кристалл будто бы улыбался ей, приветствуя новую хозяйку. Она ещё никогда не видела ничего столь красивого.
– Милая безделушка. – Сказала бабушка, доставая из коробочки сухие листья смородины и складывая их в чайник. – Где ты её нашёл?
– Где нашёл, там уже нет! – вновь усмехнулся Емельян.
Клара аккуратно убрала кристалл назад в коробочку и защёлкнула задвижку. А после с непосредственной детскостью обняла Емельяна.
– Спасибо! – воскликнула девочка.
– Пожалуйста, дорогая! – на спину Кларе опустилась слабая дрожащая рука. – Надеюсь, с помощью него долго будешь помнить старика!
Клара прижала к себе шкатулку и несколько раз кивнула.
Когда вскипел чайник, бабушка и Емельян сели за небольшой обеденный столик на трёх ножках, а Клара принялась увлечённо играть деревянными зверушками, которых резво доставала из коробки, принесённой Емельяном. Взрослые разговаривали тихо, но занятая Клара их разговора не слышала вовсе.
– Поразительно. Уже третья Истомина, которую я встречаю на своём пути. – Емельян улыбнулся, отпивая чай из блюдечка и наблюдая за Кларой, которая спасала деревянного зайца от погони деревянного медведя. – Я же говорил, что в вашем роду сила передаётся по женской линии. Клара будет сильной ведьмой, ведь…
– Емельян. – Жёстко произнесла Римма. – Именно поэтому я здесь. – Бабушка грустно посмотрела на внучку. – Я никогда тебя ни о чём не просила. И это будет в первый и в последний раз. Сам видишь, что происходит между нами всеми… И я боюсь, что Клара станет разменной монетой в этих играх…
– Или соперницей? – с губ старика не сползала улыбка.
– Что, прости? – Римма так сильно сжала чашку, что, казалось, фарфор сейчас лопнет под натиском её пальцев.
– Ты не за неё переживаешь, Римма. – Емельян довольно откинулся на спинку стула, отчего тот жалобно заскрипел. – Ты переживаешь за себя. Можешь сколько угодно играть, претворяться, обижаться на меня, но я вижу правду. Ты боишься, что она станет сильнее тебя. Сильнее Марфы. Сильнее Юлдашева. Что она станет ещё одной помехой твоим планам.
– Прости? – Римма нахмурилась и наклонила голову вбок.