И вдруг нечто темное – кажется, еще одна целлофановая медуза – с размаху ударило Веру Никитичну в лицо. Не удержавшись на шатком заборе, она полетела вниз, на промерзшую черную землю.
Конечно, джентльмен, споткнувшись о кошку, всегда назовет ее кошкой. Но Вера Никитична была не джентльменом и даже не леди из прошлых веков. Обычный психолог в самом обычном городе. А еще она курила трубку. Совсем не как леди – поэтому и слова предпочитала не подбирать.
– Черт!
Чтобы замедлить падение, в качестве тормоза ей пришлось использовать собственный локоть. Сустав тут же пронзила жесткая колючка боли.
Ох! Вот тебе и восхождение на вершину!
Немного привыкнув к боли и осторожно держа на весу согнутую правую руку, Вера Никитична поднялась с земли и побрела в сторону деревянной беседки. Молочно-белые боковины доходили ей до пояса. В межсезонье открытое пространство над ними затягивали парусиной, и теперь, на ветру, она надувалась пузырем, потом с резким звуком схлопывалась и опять надувалась. Похоже, беседка воображала себя богом ветра Зефиром – с круглыми щеками и выпученными глазами.
Вера присела на скамейку и отдышалась. Боль в руке понемногу утихала, хотя локоть по-прежнему не разгибался. Ветер буйствовал, завывая в переулках и болтая то внутри то наружу парусину. Вера снова поднялась, подошла к противоположному краю беседки и, встав на цыпочки, здоровой рукой начала шарить за верхней балкой под самой крышей. Сначала ладонь беспомощно хлопала по пустой древесине, но вскоре пальцы нащупали мягкий бархат ткани, и она вытащила наружу темно-зеленый мешочек на шнуровке. Проверенный годами тайник, еще – хвала небесам! – не рассекреченный детьми.
Какое-то время тесемки не поддавались – развязывать их одной рукой было неудобно, а вторую по-прежнему было легче держать в согнутом положении, – но ловкие пальцы все-таки сделали свое дело, и из мешочка показалась трубка для курения. Классический «бильярд» с прямым мундштуком и белесым оттенком от долгого использования на кончике.
Что-то звякнуло об пол. Вера посмотрела вниз: в деревянный настил, пропитанный морилкой, воткнулся раскладной тройник[1], выпавший из мешочка. Она наклонилась, чтобы поднять его, и в этот момент с колен соскользнул кисет. Упав, он раскрылся, и часть табака рассыпалась. Ветер резво подхватил добычу и унес ее в темноту неба.