Депрессия сопровождает человека на протяжении всей истории, и в мировой литературе мы повсеместно находим упоминания об этом недуге. Начиная с древности, на протяжении всего Средневековья и вплоть до Нового времени общим в этих описаниях было то, что человек в состоянии депрессии становился пассивным, истощенным, несправедливо придирчивым или пессимистичным.
Шведский писатель Стиг Дагерман в качестве ответа на вопросы обеспокоенных о его состоянии сообщил в письме хорошему другу и соседу:
«Сейчас все лучше, даже если и не особенно хорошо. К аким-то образом моя жизнь зашла в тупик, и я не понимаю, как я мог бы освободить ее снова. Я больше ничего не могу: ни писать, ни смеяться, ни разговаривать, ни читать. Я чувствую себя вне игры. Когда рядом со мной люди, я должен принуждать себя слушать, что они говорят, чтобы вовремя улыбаться. Мне же самому сказать нечего». (Здесь и далее пер. Е. Мениковой.)
Дагерман страдал очень тяжелой формой депрессии. В этом коротком описании он затрагивает несколько важнейших признаков депрессии: отсутствие инициативы и радости жизни, ощущение оторванности от общества, отсутствие надежд на будущее.
Человеку, никогда не находившемуся в состоянии тяжелой депрессии, сложно представить, каково это. Сам же больной часто не в состоянии поделиться своими ощущениями: это в природе расстройства. В книге «Зримая тьма» американский писатель Уильям Стайрон рассказывает о том, как он столкнулся с одной из самых тяжелых форм депрессии. Она истощила его тело и полностью вывела из строя. Рассказать о том, что значит глубокая депрессия, очень сложно. Уильяму Стайрону удается прояснить картину расстройства с помощью тонко подобранных слов:
«Утрата самоуважения является хорошо известным симптомом, и моя самооценка действительно свелась почти к нулю вкупе с уверенностью в себе… Человек боится все потерять – всех близких и дорогих людей. Возникает острый страх быть покинутым…»