Поздним вечером, свернувшись калачиком, Ольга переместилась на диван в кабинете Глеба. Но только села и прижалась затылком к спинке, как раздался звонок ее телефона. Он показался ей очень громким и тревожным. Вздрогнув, она соскочила с дивана, бросилась к столу. Номер был незнакомым. С надсадой в голосе, Ольга взволнованно выпалила:
– Говорите.
– Это из больницы, – раздался в ответ женский голос. – Вы Ольга Корозова?
– Да, – выдохнула она.
– Вашему мужу сделали операцию после автомобильной аварии, – сказал голос. – Все хорошо. Сейчас он спит.
– Операцию? После аварии? – повторила Ольга. – Я сейчас приеду! – воскликнула, заметавшись по кабинету. – В какую больницу?
– Никуда сейчас ехать не надо! – остановил ее женский голос. – К нему сейчас нельзя. Вас не пропустят. Приезжайте утром.
– Утром? Но почему утром? Почему утром? – пролепетала Ольга.
– К утру наркоз отойдет и он придет в себя, – спокойно пояснил голос.
Всю ночь Ольга была, как на иголках. То сидела на диване, то вскакивала и взволнованно прохаживалась по кабинету, то садилась за стол, то порывалась куда-то звонить, но в последний момент останавливала себя. Свет в кабинете горел всю ночь. За дверью, в приемной, в креслах и на стульях сидела группа охранников вместе с Исаем. Секретаря он отпустил домой. И после того, как Ольга сообщила ему о звонке из больницы, связался с Акламиным. Впрочем, тот уже располагал этой информацией. Утром Ольга была в больнице. Вместе с Исаем. Окруженные охранниками, они, накинув на плечи белые халаты, вбежали на нужный этаж, стремительно пронеслись по белому светлому коридору, оставив позади вопросительный возглас медсестры, оказавшейся на их пути, отдышались у двери в палату Корозова. Сердце у Ольги билось учащенно и громко. Осторожно она открыла дверь. Вошла. Глеб, закинув руки за голову, спал накрытый по грудь легким одеялом, из-под которого выглядывали бинты. Ольга села на стул у кровати, едва дотронулась пальцами до его руки. И он сразу открыл глаза, как будто от ее прикосновения по его телу пробежала искра, прошептал:
– Оленька.
– Не разговаривай! Тебе нельзя напрягаться! – шепнула она в ответ.
– Кто сказал, что нельзя? – выдохнул он и попытался улыбнуться.
– Внизу предупредили, – сказала она.
– Все хорошо, Оленька! – он взял в ладонь ее пальцы. – Я, как видишь, здоров. А на бинты не обращай внимания, это временный больничный атрибут! – силясь говорить твердым и уверенным тоном, Глеб чуть напрягался, между тем, голос был слабее обычного и не так крепок, как всегда. – Ничего со мной не случится. Я живучий. Разве ты сомневаешься в этом? – сейчас он забыл обо всех своих ранах, на сердце было спокойно, ибо Ольга рядом, и она никак не пострадала.