Голова была большой, не менее двух с половиной метров в высоту. Рот слегка приоткрытый, растягивался в чуть подернутой губы улыбке.
Тело статуи было полностью разрушено и куски разных размеров нашли свою погибель на покрытой песком земле. Только ноги статуи, стоящие на каменной плите, возвышались на добрых метра три-четыре. Высокие сапоги, достающие почти до колен, были окантованы выдолбленными узорами и расписаны какими-то мелкими надписями. Ветер отшлифовал их и надписи обтесались, размылись.
За этой статуей кучами камней лежали другие статуи, почти полностью разрушенные.
Где-то виднелись сохранившиеся каменные руки, торсы и наполовину расколотые головы, а также остатки какого-то странного каменного оружия.
Значит это место не было заброшенным и здесь жили люди, может быть и сейчас живут. Именно люди, а не какие-нибудь там существа с зелеными головами и десятком ног.
Место было похоже на могилу. Разрушенную, истертую временем, размытую ветром и сожженную палящим белым светом.
Могильная тишина вокруг и эти осколки странных статуй, когда-то возвышающихся ввысь своей мощью и силой.
Где-то на краю сознания маячил страх от этого мертвого места, окутанного тишиной и приближающимися сумерками.
Собрав остатки сил, я пролезла между обломков статуй и попыталась спрятаться от накрывающей пустыню ночи и сопровождающего холода.
Еще один день без воды и все закончится.
Мои внутренние запасы были почти на исходе.
Голова уже не соображала, а глаза слипались и покрывались корками. Губы полностью потрескались и каждое движение ртом, отдавало болью и кровянистыми трещинами.
Не было слез, все мое тело высохло, отдав палящим лучам всю свою влагу, все силы.
Снова пришло утро. Яркий свет неумолимо бил по лицу, проникая через камни, в мое убежище. Тихий стон, гортанный, глухой, нарушил тишину.
Это был мой стон, почти уже мертвый.
Откуда я черпала силы? Где был этот запас, помогающий мне выбраться из-под камней на яркий свет? Сегодня небо было покрыто туманной дымкой, разгоняемой порывами усилившегося ветра.
Сильные порывы поднимали песок и закручивали его в незамысловатые воронки.
Горячие песчинки били по телу, шлифуя замученные участки кожи. Порывы то поднимались, то снова стихали, оставляя меня в покое, пока мои ноги делали медленные шаги, оставляя позади мертвое кладбище разрушенных когда-то статуй.