– В магазин.
– Сейчас? Побудь со мной.
– Я уже побыл с тобой.
Я развернулся, щёлкнул выключателем, дёрнул за ручку двери. Что-то хрупкое и такое родное обняло меня за плечи, сковав по рукам.
– Прости, Андрюша. Я не хотела.
Я начал остывать, и осознание, что любое сказанное поперёк слово продолжит наращивать снежный ком скандала, вернулось. Я бережно освободился от пут супруги, поцеловал её в лоб и, переступив за порог, пообещал вернуться в течение часа.
Таня осталась стоять в дверях, буравя взглядом мою спину.
– Захвати фаршированных оливок, – бросила она, когда я спускался по лестнице.
Я сделал вид, что не услышал, поднял воротник и принялся выуживать перчатки из глубоких карманов.
– Пожалуйста, – услышал я тоненькое эхо, когда миновал уже несколько этажей. Закрылась дверь в нашу квартиру. Всё тем же эхом щёлкнул дверной замок.
***
Неприветливый двор встретил меня до тошноты родным пейзажем: парочка бездомных кошек, свернувшись плотным двуглавым шерстяным клубком, укрылась от ветра у домофонной двери. Ворчливая пожилая соседка из квартиры напротив, с мусорным пакетом в обветренных руках, просеменила мимо меня, неуверенно кивнув в знак приветствия. Я ответил тем же. Забавно, что за столько лет, живя в одном доме, да при том количестве скандалов ею устроенных, я до сих пор не знал её имени. В глубине двора уродливый, почти растаявший снеговик ухмылялся мне выложенной из сухой рябины кривой улыбкой.
«Ну и уродец», – подумал я, засовывая наушники – грибы чуть ли не до барабанных перепонок. До самых мозгов, как любит говорить Таня.
Календарный год заканчивал свою вахту и несмотря на то, что уже через каких-то несколько часов подавляющая часть населения страны будет спать лицом в тазу с оливье, а с экранов телевизоров какой-то подозрительный мужик будет вещать о том, что год был трудным, но всё у нас будет хорошо, декабрь больше походил на гнилой март и не спешил показать работягам из ЖЭК, кто здесь главный. Уверенный плюс держался уже больше недели, с неба то лило, то сыпало, то хрен пойми что. Вот и сейчас рыжую кашу из песка и талого снега припорашивали неуверенные снежинки, которые, казалось, таяли, едва коснувшись похожей на рвоту слякоти.
Я намеревался совершить круг почёта, который, по сути своей, являлся квадратом. Заскочить в «Табакерку», нанести визит вежливости в знакомую кофейню, может даже заглянуть в книжный. Финальной точкой променада стало бы «СуперСельПо», ибо супермаркетом европейского уровня, каким его позиционировало его же руководство, этот магазин нельзя было назвать даже с натяжкой.