Но тут в разговор отважно вступил Синицын:
– А у нас считают, что Путина уже приватизировали. Либералы.
После паузы Лесняк спросил:
– У кого «у нас»?
– На Южном Урале.
– Хочу представить единоземца, – пояснил Добычин. – Георгий Синицын, управляющий крупным региональным оператором связи. Где родился, там и пригодился. Всю жизнь варится в местных раскладах. Глас народа.
– Народ вот-вот начнёт праздновать победу над самим собой, – расхрабрился Синицын.
– Да-а, любопытно, – неопределённо протянул Власыч, чувствуя, что негабаритные речи этого провинциала, который жжёт без стеснений и оглядок, не вписываются в умозрения думской тусовки. И хотя в мозгу Донцова чесались вопросы по поводу столь неожиданно трактуемой «приватизации президента», расчехляться не хотелось, не тот случай.
А Жору уже не остановить, он поддал жару:
– Чтобы всё осталось, как есть, надо всё изменить. У нас теперь иначе не мыслят. От Москвы чего-то ждут, а чего – сами не знаем.
– Вот вам и образ будущего. Прозренцы-то на местах, а мы их и не слышим, – после новой паузы подвёл неутешительный итог Лесняк, изобразив муляж улыбки. – Владислав, накатим по маленькой? Давно не чокались.
Компания слегка пригубила коньяку и стала рассасываться.
Лесняк с Власычем пошли наверх.
– Ты Лесняка походя в нокдаун отправил, – улыбнулся Добычин. – На нём такие костюмчики не сидят. Однако же ты вмиг прославился, твой провинциальный приговор теперь по всей Думе зашелестит, ссылаться будут. Жди навара с известности.
– Кто этот Лесняк?
– Формально рядовой депутат. Но к его оценкам прислушиваются. Из тех, кто мнение формирует.
– А Власыч?
– Приятель его из коммерческой прослойки. Бизнесмен, станкостроением увлёкся, дело святое. Потому в Думе и ошивается, проталкивает интересы отрасли. Кстати, кого предпочитаешь: лицедеев или лицемеров?
– Ты по поводу Лесняка?
– Не только, здесь таких много. На людях смирные, великих благ чаятели, а по заглазью ого-го как правду-матку режут. Живут двусмысленно и двуязычно. Надо понимать, с кем имеешь дело.
Условно говоря, один курит сигареты, а другой лузгает семечки.
– Но Лесняк-то, Лесняк? – добивал Жора.
– А Лесняк вроде макарьевского сундучка. Там, слышал, по шесть штук один в другой вставляют, как матрёшки.