– Точно? – спросил Заг. – Езжай-ка ты со скорой, как приедут. А сейчас сядь где-нибудь. Откинься, дождись врачей. Тебя ещё нам до кучи не хватало. Без того проблем… Лечись, Нама. Кто о тебе ещё позаботится, кроме родного начальника? – руководил и щерился Заг. Он огляделся в поисках поддержки. Сергей дипломатично улыбнулся – мне бы так уметь. Заг принял вид серьёзный. – Столько дел на сегодня, а я уже полчаса с тобой ношусь. Опять программу сорвём. Сегодня в шесть домой не расходимся, – это он уже Сергею, – нагонять будем. Эх, Нама, Нама. Здесь не трись, иди туда, пока нет никого, – он рукой указал на соседний кабинет.
Я отвёл глаза в сторону, чтобы случайно не сказать лишнего. Заг слизнул энергию чужой обиды и вышел.
Вопреки логике, я послушался совета. Зашёл в кабинет Броздова, огляделся. Пространство было узким и тёмным. Совершенно голые стены, мрачные занавески (не в пример жалюзи в других кабинетах), рабочий стол с моноблоком. Сидячее место здесь было только одно.
Я прикрыл за собой дверь, подошёл к креслу, устроился в нём. На экране крутилась невинная заставка с переплетающимися линиями. Вокруг монитора выстроилась экспозиция корпоративных символов и дорогих подарков. Здесь было дюжины полторы предметов различных форм и назначения. Они стояли и лежали без какой-либо системы. Крохотный мотоцикл, летящий перед стадом разъярённых быков, сделанный то ли из слоновой кости, то ли из белого пластика. Зажигалка в виде мотоциклетного шлема, которая раньше стояла у Изи. Своеобразная вещица. Остальные предметы соответствовали текущему моменту и политической необходимости: календарь, визитница, вымпел на стойке и прочая белиберда. Бронзовая рамка в дальнем углу своими классическими формами выбивалась из общего строя. Массивный рисунок литья привлекал внимание. Я взял рамку в руки, вгляделся в лицо девушки, изображённой на фотографии. Опешил. На карточке была Она. Та самая Богиня из моего обморока. Сходство было неочевидным, но ошибиться я не мог. Впрочем, «неочевидным» – это ещё мягко сказано. На фото поперёк стоящего мотоцикла сидела стриженая брюнетка. У неё были дерзкие глаза и слегка надменный излом губ. Девушка смотрела прямо в камеру, и казалось, что она пронзает взглядом. Колючим, насмешливым. Каждая черта её лица, поза надламывали образ Богини. Но – выньте мне душу – это была Она.