Да только ее так просто не раздавишь. Не для того она с детских лет боролась за собственное выживание, чтобы ее стерли в порошок, как семена в ступке аптекаря. Она должна справиться с заданием, и она справится. Пусть сама она утратила прежний блеск, ее драгоценностью оставался Эмиль, которого Мадлен пообещала вызволить из «Академии».
Хозяина Мадлен увидела на второй день.
– Сейчас самое время показать тебя моему отцу, – сказала Вероника, словно Мадлен была столовым серебром и доктору Рейнхарту требовалось ее осмотреть на предмет изъянов. – Пусть убедится, что ты уже здесь.
Доктор Рейнхарт стоял у большого стола в центре мастерской. Он был настолько поглощен работой, что даже не поднял головы, когда они вошли. Мадлен хватило времени рассмотреть его рослую фигуру и черные с проседью волосы. Очки часовщика состояли из нескольких увеличительных стекол, что делало его похожим на громадную муху. Увидев, чем занят хозяин, Мадлен оторопела. Это был вовсе не кусок металла, а распотрошенный кролик, с которого содрали шкуру, а из располосованного брюха торчали внутренности. Наконец доктор Рейнхарт поднял голову. Он был в перчатках. В правой руке поблескивал скальпель. Мадлен сделала реверанс, казавшийся сейчас совершенно неуместным.
– Отец… – произнесла Вероника и запнулась. – Это Мадлен. Femme de chambre, которую ты мне нанял.
Рейнхарт поднял внешние линзы очков, чтобы осмотреть ее, особенно лицо.
– Да. Вот она какая. Заметное увечье.
Мадлен почувствовала, как кровь прилила к щекам. Зачем он упомянул о шраме? А если шрам ему мешает, зачем согласился ее взять?
Часовщик продолжил потрошить кролика. Запах в мастерской был весьма странным. Пахло сырым мясом, каким-то лекарством и уксусом.
– Тебе любопытно знать, зачем я взялся за кролика?
Мадлен не знала, обращается Рейнхарт к ней или к Веронике.
– Серебряный кролик, – продолжил он. – Она заказала мне сделать серебряного кролика.
– Кто, отец?
– Жена маршала де Мирпуа. В Версале намечается бал. Будет обыгрываться все, что связано с лесом. Ей захотелось автомат, чтобы перещеголять гостей. Серебряный кролик, способный прыгать. Ха-ха!
Автомат. Слово с острыми краями, как осколок стекла. Как она сама. Это слово Мадлен слышала впервые. Она обвела глазами мастерскую с несколькими шкафами. Дверцы одного из них были открыты. На полках поблескивали десятки склянок, груды книг и миниатюрная модель человеческого тела.